Ну, понятно, что не какому-то одному человеку.
Кому тогда? Стройке? Стройке мог… Мог бы. Но ведь он работал в карьере, песок рыл. Для чего нужен песок? Когда скользко, но улицам разбрасывать. Так-так-так… Что-то Алёшка припоминал. Да, правильно: высокий глухой забор, ворота железные большие, из них выезжает машина для разбрасывания песка, чумазая такая, и за ней жёлтая песочная дорога.
Вспомнил! И за этими воротами Алёшка видел трактора, которые тротуары метут, и бульдозеры, и ещё какие-то. А потом ворота закрылись! Было это всё, когда они с отцом ехали… Хе-хе-хе! На прудики! Да, на прудики! Посмотреть, как люди добрые подлёдным ловом занимаются.
И Алёшка немедленно стал звонить Тане. Уже набирая номер, он вспомнил, что видел однажды, как могучая машина тягач везла мимо их дома экскаватор. Куда она ехала, Алёшка, правда, не знал. Но вполне возможно, что и туда!
…Сперва им везло: на улицу выбежали — автобус. Минут пятнадцать проехали — та самая остановка… И в хозяйстве дорожно-подметально-поливальном всё оказалось таким, как помнил Алёшка — и забор, и ворота. Только их туда не пускали, юных спасителей лесного экскаватора. Дежурный, или как он там называется, в общем, который сидит в проходной, загородил дорогу:
— Эй, молодёжь, молодёжь! Вам сюда не положено!
— Да нам по делу, — сказал Алёшка солидно и приветливо.
— Там ваших дел нету!
А в это время как раз люди начали проходить. Дежурный этот — или как он там назывался — стал у всех проверять пропуска… Не прорвёшься! Но между проверками он всё же нашёл время, повернулся к Тане с Алёшкой:
— Мешаетесь! Сами, что ли, не видите? Левой, левой!
— Чего «левой»? — удивился Алёшка.
— Раз-два, левой — вот чего «левой». Марш, говорю, отсюда!
Даже совершенно не поинтересовался, зачем они пришли, чего хотят. Как будто сюда каждый день ходят ученики третьих классов!
— А позвонить хотя бы можно? — спросила Таня, которую уже выводили, держа за локоть.
— Кому?
— Да хотя бы директору.
— Хотя бы директору? — Дежурный вроде задумался. — Ну уж тогда звони «хотя бы министру», — чего уж там! — Он выставил их на улицу: — Не дело вы делаете! — и ушёл, закрыв дверь.
— Может быть, у этого забора дырка есть? — сказала Таня.
Не очень-то обычный для девочки вопрос. Но Алёшка привычно кивнул и одновременно пожал плечами: можно попробовать.
Они пошли вдоль забора. Таня энергично шагала впереди, Алёшка топал сзади. Ему здорово не нравилась эта затея и потому идти по голому тротуару было муторно и жарко.
Путь оказался неблизкий. Были места, где забор загораживали дома или какие-то железные сараи. Кое-где он был не деревянный, а каменный — остатки какой-то старой ограды. Но везде без единой дырочки, словно там особо секретный объект. Видно, директор был строгий из строгих: забор в порядке, дежурный — не прорвёшься! Наконец они вернулись к проходной, только уже с противоположной стороны: закончили «кругосветное путешествие». Из ворот в это время как раз выезжала машина-поливалка.
— Ну всё ясно, — сказала Таня. — Обратно поедет — в цистерну быстро забраться, и хорош.
— А если там вода? Утонешь!
— Во-первых, они с водой не возвращаются. А во-вторых, не ты же туда полезешь, а я!
В жизни Алёшки опять наступили тяжёлые времена. То, что Таня полезет в эту бездонную бочку, можете быть совершенно спокойны! Но какой же позор рухнет на Алёшкину голову, если Таня полезет, а он останется стоять на тротуаре… Ничего не попишешь, придётся тоже лезть.
Будь Алёшка девочкой, точно бы заплакал от такого горя. Но ведь он был мужчина и учёный. Поэтому немедленно приказал себе думать, придумывать что-то, пока действительно не прикатила сюда какая-нибудь непрошеная поливалка!
И тут как раз из проходной вышел симпатичный такой дяденька. Молодой, в заграничных толстых очках и с чемоданчиком, который называется «кейс». Алёшка прямо кинулся к нему, как потерпевший кидается к милиционеру:
— Скажите, пожалуйста, вы директор?
— Да нет пока, — человек улыбнулся.
— А похожи на директора! — сказал Алёшка.
Он хитрил, это было ясно всем: и самому Алёшке, и Тане, и этому человеку в очках. Но Таня, конечно, промолчала: неловко же было при чужих стыдить Алёху. А вот «очкам»… Таня могла бы спорить на что угодно, «очкам» стало приятно, что его спутали с директором.