Детвора, которая с удовольствием слушала все домашние пересуды, особо не раздумывала над этим. Сначала они действительно испугались, слушая наказы отцов и матерей:
«Я тебе серьезно говорю, чтобы в лесу и твоей ноги не было!»
«Чтобы не шастали по лесу со своими приятелями одни, без взрослых!»
«Слово отца, родителя твоего, закон! Не послушаешься — отдеру вожжами, ты меня знаешь!»
Особо стращали, конечно, девчонок и девушек. Тут уж старались матери, как могли:
«Кровинушка мой, доченька, Бог с ними с ягодами и грибами! Попустимся ими лучше, как-нибудь с огорода прокормимся».
«Видишь, на подружек-то надежа плохая, взяли и оставили Дуняшку одну в лесу».
Детвора, внимательно выслушав все угрозы, наказы и уговоры, решила этот сложный вопрос послушания родителей по-своему: у них появилась новая игра. Называлась она незатейливо «Убийство в лесу». На роль урядника, Степана Григорьевича, замахивались мальчишки постарше, и спорили между собой, кому им быть. Играть подпаска, который нашел убитую в лесу, тоже хотели все. Подростки даже пару раз подрались из-за этого, но быстро помирились, так им хотелось участвовать в игре. На роль жертвы звали кого-то из девчонок, без них тут было не обойтись, но особо желающих не было.
Женщины поселка сначала тоже притихли, но дня через три оторопь со страхом прошли. Вот тут-то они и развернулись, демонстрируя свои невероятные способности чесать языками. Конечно, несчастную мать убитой жалели, но выразив ей искреннее сочувствие, бабы принялись за свое любимое занятие. По числу предположений об убийстве они намного опередили местных мужиков.
— Это цыгане, бабоньки, точно вам говорю! — захлебывалась словами соседка Серафимы Митрофановны, которая жила в доме напротив. — Без них не обошлось!
— А зачем ее им надо было убивать? — не соглашались остальные. — Да и девок они уже давно не крадут, своих хватает.
Возразить на это было особо нечего, поэтому тут же возникало новое предположение:
— А вы не забыли, что Дуняшку-то нашли рядом с пещерой? Про нее всегда много всяких слухов ходило.
— Нет, дело не в пещере, давно тут уже пещера эта, и ничего раньше не случалось.
— А в чем тогда дело? — интересовались самые непонятливые.
— А пещера-то совсем рядом с «блудным лесом». Нехорошее это место.
Так пролетело несколько недель после первого убийства. Вроде бы совсем немного, но вполне достаточно, чтобы все постепенно успокоились. Мужики почти совсем про него забыли, чего говорить об одном и том же, пускай жены языками чешут. Дети еще продолжали иногда играть в свою новую страшную игру, но вспомнили и про свои старые проверенные забавы. Разве что бабы еще иногда судачили, выдвигая свои предположения, которые даже им самим казались странными.
Незаметно подошел конец августа. Это самая грибная пора в здешних лесах. Местная жительница, бабка Лукерья, отправилась в лес по грибы вместе со своими соседками. Ушли они в лес прямо с утра, и к полудню все уже устали, и подумывали о возвращении домой. Тем более, что лукошки у всех уже были полны грибов. Но у Лукерьи остался еще незаполненным туесок для черники. Она отошла немного в сторону ото всех — ей как раз попалась полянка черники. Сначала она оглядывалась, да перекликивалась с другими, но потом увлеклась собиранием ягод и незаметно осталась одна.
Вдруг она заметила нечто страшное. В конце полянки, ближе к кустарнику, Лукерья наткнулась на лежащую девушку, мертвую. Она ее сразу узнала — это была местная красавица Агриппина. Она лежала на спине, руки плетьми лежали вдоль туловища, а на платье около груди виднелась кровь.
— А-А-А… Бабоньки… — завопила Лукерья во весь голос. — Опять убили!!!
Несмотря на весь ужас увиденного, старуха своих ягод и грибных запасов не побросала, а, подхватив лукошко с грибами и туесок с ягодами, побежала по лесу, до тех пор, пока не наткнулась на своих соседок.
— Кого убили? — стали наперебой спрашивать они у Лукерьи. — Тебе не померещилось?
— Агриппину нашу убили, там она лежит, на полянке!
— А тебе не показалось?
— Идите сами и посмотрите!! — убеждала она их.
— Что делать-то будем?
— А она точно убита? Может, в обмороке просто лежит? — засомневалась одна из спутниц.
— У нее кровь на груди! И глаза открыты! — шепотом сказала Лукерья.