— Они едут быстрее, — крикнул Флин и покосился в зеркало. — Так мы никогда не оторвемся!
Словно в подтверждение его слов, «БМВ» вдруг рванул вперед и врезался в задний бампер такси. Фрея с воплем уткнулась в спинку водительского сиденья.
— Вы целы? — окликнул Флин.
— Цела, — сказала она, стараясь не выдать испуга, и тронула его за плечо.
«БМВ» чуть отстал, разогнался и еще раз их «боднул», после чего выехал на пустую встречную полосу и очутился с ними вровень.
— У него ствол! — крикнула Фрея. Громила в «БМВ» достал пистолет и прицелился в нее из открытого окна. Машины ехали так близко, что можно было разглядеть желтые зубы бандита и бородавку под глазом.
— Держитесь!
Флин ударил по тормозам. «БМВ» улетел вперед, а их «фиат» свернул в переулок. Там, чтобы не врезаться в толпу школьниц, Флин сбил тележку торговца орехами (его товар поддало в воздух и градом обрушило на стекла и крышу такси), выровнял машину и дал газу. Завыли сирены, но с какой стороны — в суматохе было не разобрать.
— Второй еще на хвосте! — предупредила Фрея, глядя, как из-за угла выворачивает еще один «БМВ» и несется к беглецам на полной скорости. Близнецы высунулись из окон и палили вслед, пешеходы с криком бросались в укрытия. Одна пуля выбила «фиату» заднее стекло, засыпав Фрею осколками, другая пролетела в сантиметре от плеча Флина и расколола счетчик на приборной доске.
— Похоже, придется мне катать вас бесплатно, — мрачно пошутил Броди, налегая на руль. «Фиат» вильнул на перекрестке, прямо перед носом у встречного автобуса. Фрея бросилась ничком на заднее сиденье, под ней хрустнуло стекло. Автобус резко затормозил, чтобы избежать столкновения, и машины за ним начали биться, как костяшки домино.
— Хоть от второго оторвались! — прокричала Фрея, снова усаживаясь. Ее волосы яростно трепало на ветру.
— Если бы, — ворчливо заметил Флин, налегая на руль: первый «БМВ» вынесло из переулка, и автомобиль, визжа шинами по пыльному асфальту, пристроился в хвост второму. Вой сирен вдруг стал громче: к погоне примкнули одна, две, три полицейские «дэу».
Флин сдавленно выругался, глядя, как еще один страж порядка на мотоцикле заваливается набок и врезается в клетки с голубями. Правда, он тут же встал на ноги, хотя и не без труда. Вокруг поднялось облако перьев, точно снег повалил, а через миг сцена исчезла за поворотом.
«Фиат» мчал к городским окраинам; вековая европейская архитектура уступила место неказистым бетонным коробкам, между которыми, впрочем, попадались мечети и средневекового вида дома — сплошь каменная кладка и резные арочные окна. Поток машин усилился, чаще закупоривал себе путь пробками. Флину приходилось постоянно пускаться в объезды, в то же время пытаясь оторваться от бандитов и никого не сбить. Две полицейские машины столкнулись после попытки подрезать задний «БМВ». Одна угодила в уличное кафе — посетители бросились врассыпную и разметали мебель. Вторая налетела на бордюр, перевернулась, проехала на крыше в фонтане искр и врезалась в фонарный столб. Третьей «дэу» удалось продержаться еще несколько поворотов, но потом и ее занесло в тыл скотовоза. Перепуганные коровы выскочили из кузова на дорогу и разбежались. В погоню включились другие полицейские машины — сирены выли, огни сверкали, — но и они не выдержали темпа и одна за другой сошли с дистанции. Вскоре за Флином и Фреей неслись только два «БМВ», упорно не желая отставать.
«Фиат» промчался по туннелю, обогнал похоронную процессию и выскочил на площадь перед крепостной стеной. Впереди, высоко над головой, нависал огромный серебряный купол мечети, похожий налетающую тарелку.
Флин, игнорируя недовольный скрежет мотора, несколько раз прогнал такси по кругу и шмыгнул в угрожающе узкий проулок. Пешеходы вжимались в стены, машина скакала по неровной дороге, справа и слева теснились лотки и прилавки — то киоск мясника с грудами скользкой розовой требухи, то склад тюков пушистого белого хлопка. Переулок сужался, наступая с обеих сторон, и из-под пуль уже было не увильнуть.
— Надо убираться отсюда! — крикнула Фрея.
Флин неотрывно смотрел на дорогу и вовсю сигналил: впереди показалась громоздкая каменная арка, обрамленная минаретами. Ворота, видимо, реставрировали, потому что фасад был сплошь в лесах, а на площадках виднелись мешки с цементом и каменные блоки.
— В шины целят! — Голос Фреи звучал отчаянно, взгляд метался между черными машинами и опасной аркой. — Флин, быстрее! Сверните куда-нибудь!
Он снова промолчал, угрюмо глядя на леса, потом в зеркало, слегка отпустил педаль газа, подманивая «БМВ», опять утопил педаль в пол и слегка повернул руль вправо.
— Что вы творите?! — взвизгнула Фрея. — Эй, чтоб вас…
— Не высовывайтесь! — крикнул Флин и направил «фиат» прямиком в гущу подпорок, на которых держались леса. Конструкция покосилась и начала падать. «Фиат» и первый «БМВ» успели проскочить за миг до того, как леса обрушились на землю в клубах пыли и раздавили второй, словно кувалда — яйцо.
— Одна бутылка пива на стене, — пробормотал Флин.
Он притормозил и ушел влево, заметался зигзагами по лабиринту расширяющихся улиц, а оттуда выскочил на автостраду, ведущую обратно, в центр города. Движение было оживленным, но свободным, между машинами не нужно было протискиваться с боем. Флин разогнался до ста километров в час, перестраиваясь из ряда в ряд между легковушками и грузовиками. По мере приближения к центру у обочин замелькали рекламные щиты и вышки. «БМВ», может, и выигрывал в скорости, но для таких условий маленький, курносый, верткий «фиат» был приспособлен лучше. Он медленно, но верно уходил в отрыв, а близнецы отставали. Когда дорога сменилась шоссе и впереди показалась площадь Мидан-Тахрир, место начала погони, между ними было уже метров четыреста.
— Мне кажется, прорвемся, — произнес Флин и на радостях обернулся к Фрее.
— Берегись! — закричала она.
Он ударил по тормозам, и как раз вовремя: «фиат» остановился перед самым кузовом пикапа, груженного цветной капустой и баклажанами. Гигантская пробка растянулась почти на всю площадь, все три ряда застыли намертво. Флин включил задний ход, надеясь развернуться и как-нибудь объехать затор, но прямо за ним встал автобус с туристами. Еще один расположился слева, а дополнял блокаду цементовоз в правом ряду. Внезапно ехать оказалось некуда.
— Черт, — процедил Флин и врезал по баранке. — Наружу, быстро!
Он распахнул дверь и выпрыгнул на асфальт. Фрея схватила рюкзак, выскочила из машины, и они бросились бежать в сторону площади, пропуская мимо ушей окрики других водителей.
На северном краю Мидан-Тахрира перед ними выросло огромное розово-оранжевое здание за чугунной оградой. Флин оглянулся — не догоняет ли кто, схватил Фрею за руку и поспешил к воротам, а потом — в сад перед зданием. Среди декоративных прудов, древнеегипетских статуй и обелисков сновали толпы туристов и школьников. У входа несли вахту полицейские в белой форме с автоматами Калашникова наперевес. Никто не обращал на пришедших внимания. Флин замешкался и обвел взглядом округу, пытаясь решить, что делать дальше. Ряд билетных касс перегораживал проход, и один из кассиров только что освободился. Флин подошел к нему и купил два билета.
— Быстрее, — сказал он, направляя Фрею по аллее к парадной лестнице и арочному входу. Поднявшись по ступенькам, она вдруг схватила Флина за руку.
— Смотрите!
На площади, среди неподвижно стоящих машин, мелькали рыжие головы близнецов — те по-прежнему пробирались к пустому такси.
Флин и Фрея еще миг постояли у дверей и поспешили внутрь.
Когда Романи Гиргис был зол, он кричал и крушил все вокруг. Когда он был очень зол, он бросался на людей — чужие страдания отвлекали его от собственных забот. Когда же в нем закипала настоящая, неконтролируемая ярость, от которой многие бушевали бы с пеной у рта, случалось нечто странное: ему начинали мерещиться тараканы. Сотни тараканов ползали по его лицу и телу, точно как в детстве, среди трущоб Маншият-Насира.