— Все время прямо, — сказала буфетчица, не оборачиваясь, посторонилась, давая мне пройти.
Я прошел прямо, толкнул тяжелую, обитую железом дверь и оказался на улице. Еле-еле светало. Я подошел к дожидавшимся своей очереди такси и сел в самую последнюю машину, на заднее сиденье. Таксист некоторое время разглядывал меня в зеркальце, потом спросил:
— Платить-то есть чем?
— Обижаешь, командир… — я протянул из кармана пятерку. Вместе с ней вытащились девушкины ключи.
— Пригнись, — сказал таксист, не включая счетчика выехал из очереди, провез меня мимо будки диспетчера.
— Куда? — спросил он, когда мы отъехали, включая счетчик. Я посмотрел на девушкины ключи, подбросил их на ладони.
— Прямо…
Таксист плавно набрал скорость, после чего словно пригорюнился: подпер щеку левой рукой, привалился к дверце и поехал так, как по заказу, попадая на зеленый свет, не сбавляя и не прибавляя газ.
— Ты на станции работаешь? — спросил таксист.
— На какой станции?
— Да ладно тебе! Будто я ваших всех не знаю…
Я пожал плечами.
— В институте учусь, техническом…
— Ага! — таксист обиделся. — Рассказывай…
— Я студент! Серьезно! Не веришь?
Он повернул ко мне бледное, с запавшими глазами, лицо, и довольно долго смотрел на меня, словно ехали мы не в оживленном потоке машин, а по рельсам или по глубокой колее.
— Верю, — он отвернулся, — как не верить! Инженером будешь, инженером!.. — он и вовсе отпустил руль, поднял кверху желтый палец:
— По тебе сразу видно — инженер…
XVIII
Такси подъехало с шиком, не к самому дому: я попросил остановиться на улице, не заезжать в глубь квартала. Трудности начались сразу, как только я хлопнул дверцей, и такси укатило: я потерялся, упустил состояние легкости, появившееся было в такси, и не вошел в подъезд тут же, а прошел мимо него, свернул за дом, по скользкой тропинке, мимо занесенной свежевыпавшим снегом детской площадки, двинулся к видневшемуся вдали магазину, уверяя себя, что, если я хоть немного выпью, то уймется предательская дрожь, уверенность и легкость вернутся, что я перестану облизывать губы и отколупывать корочку на нижней губе. В такси я был уверен, что идея проникнуть в девушкину квартиру, посмотреть, чем и как живет мой бывший директор, вполне нормальная идея. Я не считал себя преступником, не собирался красть: если бы я что-нибудь взял, то кражей это бы ни в коем случае не стало — тогда это была бы робкая попытка дележа, дележа, в общем-то, на мой взгляд, справедливого, и мой бывший директор наверняка бы понял меня, понял бы, что это дележ, внешне, быть может, не согласился, но понял бы — ведь мы, связанные одной гнилой веревочкой, он и я, как ни крути, оба были пайщиками, и хруст витал и надо мной и над ним. А кроме дележа тут было еще одно: возможность, учитывая, что деться мне некуда, хоть еще побыть хотя бы с директором и его делами, а через них — с Джоном и компанией, несмотря на все их жестокие прихваты. Правда, была она, девушка. Она никуда не вписывалась, непонятно было — что с ней делать, и я прогнал мысли о ней старым, надежным способом: грязно, длинно выругался, густо сплюнул в свежий сугроб.
Купить пива мне не удалось. Винный отдел был еще закрыт, — грузчики, похожие на пиратов, с таким весельем и радостью катали по низким коридорам пропахшие селедкой бочки, будто в них были пиастры со взятого на абордаж галеона.
— Чего? — громко, но сквозь зубы спросило меня глыбообразное существо в сапогах-чулках, белом халате и браслетах, руководившее общей суетой.
Я ничего не ответил.
— Да закрыто у меня, закрыто еще! — оно вроде бы извинялось.
Я цыкнул сквозь зубы. Оно всмотрелось в меня, на мгновение скрылось за дверью и появилось вновь, с бутылкой пива в унизанной кольцами руке.
— На вот, пивка возьми, больше нет, честное слово!..
— Вот и спасибо! — сказал я, отдавая последний рубль, но существо уже повернулось ко мне спиной с видимыми сквозь халат наплывами над тугими резинками.
Я зашел в автомат возле подъезда, набрал номер. Как следует насладившись долгими гудками, я зашел в подъезд, поднялся на лифте. На этаже было тихо. Только из-за нужной мне двери был приделан крючок: об него я и открыл бутылку, отхлебнул, отпер дверь и вошел в квартиру.