...Надежда Николаевна занималась на улице стиркой. Увидев меня, приветливо заулыбалась.
Я поздоровался.
- Мимо проходил, решил к вам заглянуть. Извиниться за то, что так долго вчера засиделся у вас. И Сергея Николаевича, наверное, измучил.
- Ну что вы! - возразила она. - Мы с Сережей - совы. Поздно бодрствуем. А я вот стиркой решила заняться. Скоро дети из пионерского лагеря вернутся. У вас есть дети, Вениамин Александрович?
- Жду. Уже скоро.
- Дети - это прекрасно, - заметила женщина. И вдруг тихо сказала: Извините, Вениамин Александрович, можно спросить у вас?
- Пожалуйста!
- Видите ли... Сергей Николаевич... - Она явно подыскивала слова. - Он сказал мне, что вы приехали в связи с тем случаем в гостинице... ну, я говорю о Волжанске...
- Да, это так. - Разговор сам завязывался для меня нужный и интересный. - Значит, он вам все рассказал?
- Когда вернулся из Волжанска, ни словом не обмолвился. Но мы прожили вместе столько лет, что я научилась точно определять, когда у него неприятности... В конце концов муж рассказал о происшествии в гостинице. И о том, как сам перепугался...
- Наверное, - осторожно начал я, - мой приезд тоже огорчил Сергея Николаевича?
- Да, - простодушно подтвердила Надежда Николаевна, - он мне сказал: "Представляешь, Надя, Вениамин Александрович считает, что в гостинице хотели выстрелить в меня!" Господи, неужели действительно кто-то хотел убить Сережу? Но за что? Я очень волнуюсь, Вениамин Александрович...
- Не стоит так тревожиться, - попробовал я успокоить женщину. Правда, у нас возникла такая версия. Но это вовсе не означает, что она соответствует действительности. Я и приехал сюда, чтобы попытаться все выяснить. Скажите, Надежда Николаевна, у вашего мужа нет врагов? Может быть, на службе кто-либо...
- Исключается! - твердо возразила Надежда Николаевна. - На работе к мужу относятся с уважением. Да он ведь настоящий энтузиаст! Всегда готов людям помочь, подсказать. И к молодым относится с душой и о карьере никогда не заботился. Только сейчас - на склоне лет, как говорится, - всерьез занялся своей диссертацией, хотя мог бы уже, наверное, давно написать ее и защититься. И в личной жизни он очень честный человек. Я жена, имею право так говорить о нем. За все наши годы, что прожиты, никого... у него не было на стороне. Нет, он жил для людей, для семьи - кому же муж мог стать костью в горле? За что его убивать?.. Он, конечно, скрывает, но я-то вижу, что Сережа страшно удручен, ужасно переживает. Он мне признался, что вел себя тогда как трус. Но поверьте мне, мой муж - человек волевой, мужественный...
Чувствовалось, что Надежда Николаевна крайне взволнована.
- Успокойтесь, Надежда Николаевна, все выяснится, - ободряюще сказал я. - И все в итоге образуется. Скажите, у вас родственников много?
- У меня или у мужа? - уточнила она.
- И у вас и у Сергея Николаевича.
- У меня в Крыму живет сестра, старшая. А в Казани - младший брат. У мужа никого не осталось. Единственный близкий человек, который у него есть, - Аграфена Меркурьевна Попова - даже и не родственница ему.
- А кто она такая?
- Пожилая уже женщина. Ей на днях шестьдесят лет исполнилось. Когда-то Сергей знал ее родного брата, Алексея, воевали вместе. На фронте они сдружились, стали словно братья. Алексей погиб, умер от раны в живот, а перед смертью просил Сергея позаботиться о сестре. Бедная женщина, сколько на ее долю выпало несчастий! Был сынишка, да умер маленьким. Ах, только мать поймет, что значит похоронить малыша, которому исполнилось два годика. И не жил еще...
Надежда Николаевна глубоко вздохнула. Я понимал, что она вспомнила о своем первом ребенке.
- Потом, - продолжала Надежда Николаевна, - перед самой войной погиб ее муж. Он был кузнецом. Загорелся колхозный амбар, он бросился спасать зерно. Успел вынести несколько мешков, полез за очередным, тут кровля и рухнула... А в войну погиб младший брат, Алеша. От всех этих переживаний Аграфена Меркурьевна тяжело заболела и ослепла. Мы с Сергеем Николаевичем стараемся как-то поддерживать ее. Каждый месяц посылаем денег, пусть немного, рублей пятнадцать - двадцать, но все же помощь... Встречаться-то нам трудно, она ведь живет в Сибири, пишет, что осталась единственной "старожилкой с дореволюционным стажем". Недавно умерла ее последняя подруга, рядом жила. На будущий год Сергей Николаевич собирается к ней съездить. Хоть дом подправит. Мы, правда, давно предлагали - особенно Сережа настаивал - Аграфене Меркурьевне к нам переехать, но она наотрез. Видно, боится стеснить. А мы бы с радостью ее приняли. Я так думаю, Вениамин Александрович, что люди должны помогать друг другу... Во время войны брат ее, Алеша, спас жизнь Сергею; теперь наш черед плечо подставить...
Я слушал ее низкий, глуховатый и какой-то очень сердечный голос и думал о том, что за много лет работы в уголовном розыске мне приходилось встречаться не только с "отрицательными персонажами". Ведь вокруг в основном хорошие люди, которые верят в добро, в справедливость, готовы бороться за других людей... Вера этой женщины в своего мужа внушала уважение к ней самой.
- Может быть, в дом войдете? - предложила Надежда Николаевна. - Скоро и Сергей Николаевич появится. Я вас обоих обедом покормлю. А?..
- Спасибо за приглашение, - улыбнулся я, - но в следующий раз. Дел много еще.
Я самым беззастенчивым образом лгал ей. Потому что дел у меня не было. Просто сейчас не хотелось встречаться с ее мужем. На душе у меня было скверно. Стыдно как-то. Люди ко мне с открытым сердцем, а я держу камень за пазухой, подозреваю. Более того, неужели я даже хотел, чтобы инженер оказался замешанным в этой истории с выстрелом?
11
Опег Васютин сблизился с несколькими молодыми сотрудниками КБ, где работал Храмов, и получил от них исчерпывающую информацию о Сергее Николаевиче как о специалисте и о человеке. Эти сведения позволяли сделать вывод, что в Старогорове он вряд ли мог опасаться мести с чьей-либо стороны. Но так ли это?
Я раздумывал над старогоровским отрезком его биографии, пытался найти зацепку, обнаружить конфликт, последствия которого - незаметные даже близким, жене! - могли вылиться в конце концов в тот злополучный выстрел.
Искал - и не находил.
Пять лет жила семья Храмовых в Старогорове. Это были пять лет жизни размеренной, спокойной, без резких поворотов. Сергей Николаевич работал заместителем руководителя лаборатории. Конкурентов по разработке диссертационной темы не было. По свидетельству коллег Храмова, эта тема была не только не выигрышной, а, наоборот, "заковыристой". Отношения со всеми сотрудниками конструкторского бюро и лаборатории у Сергея Николаевича сложились ровные. Хотя близких друзей как в НИИ, так и вне стен его у Храмова не было. Коллеги объясняли это замкнутым характером Храмова и его стремлением каждую свободную минуту провести дома с женой и детьми.
Итак?.. Итак, мы с Олегом Васютиным в Старогорове узнали и сделали все, что могли.
Я, как и обещал Максимову, направил Олега к нему в помощь. Теперь оставалось ждать, что привезут о Храмова они.
...Первым в Старогоров вернулся Васютин, причем раньше, нежели я предполагал. Приехал он в середине дня и сразу же разыскал меня по телефону. Я назначил ему встречу в маленьком кафе на речной пристани.
- Ну, что скажешь? - спросил я, когда официантка, приняв у нас заказ, отошла. - Почему так рано вернулся?
- Старший лейтенант Максимов велел. Не нужен я ему там больше. В общем, Яблоневки как таковой давно нет. И старожилов тоже никого не осталось. На месте села сейчас рабочий поселок. В райисполкоме посоветовали сходить к кладбищенскому сторожу, сказали, что с незапамятных времен живет в тех местах.
- Сходили? Поговорили? Дальше, дальше, Олег!