Рихард примирительно поднял руки.
- Положитесь на меня, гостей я принимать умею. Но сохранность запасов еды и шампанского не гарантирую. Уж очень аппетитно все тут выглядит.
Глава 28
Ливий провел женщин по первому этажу - гостиная, кухня, столовая и зала для танцев, которую планировалось разделить на музыкальную комнату и кабинет - показал внутренний двор с уютной беседкой и бассейном (последний еще предстояло почистить и отремонтировать), и жестом предложил поняться по широкой лестнице. Для Треверберга особняк был небольшим, по словам приятеля Рамона, торговавшего недвижимостью, самым миниатюрным в старой половине: два этажа против обычных трех. Второй этаж делился на две части: крыло для гостей и личные комнаты хозяина, временный кабинет, спальня, ванная и библиотека. Сильвия вертела головой, восхищаясь классическим стилем интерьера, и сыпала вопросами. Саида, шедшая чуть позади, не произнесла ни звука. Заговорила она только в тот момент, когда они переступили порог библиотеки.
- Ничего себе. Это ваши книги, мистер Хиббинс - или вы получили их в наследство от прежнего хозяина особняка?
- Только мои, миледи. Увы, большую часть своей библиотеки я оставил в прежнем доме.
Она медленно ходила между книжных полок, изучая корешки.
- Вы знаете несколько языков?
- Да, но читаю, в основном, на английском, арабском и итальянском.
- И на немецком. У вас есть Ницше в оригинале.
- Верно. Подарок близкого друга. Эта книга мне очень дорога.
На лице Сильвии было написано недовольство. Она любила быть в центре внимания и не понимала, что интересного можно найти в книгах.
- Двух вещей жаждет настоящий мужчина: опасности и игры. И поэтому он ищет женщину, как самую опасную игрушку[1], - процитировала Саида по памяти.
- Кто я, чтобы спорить с Ницше? - слабо улыбнулся Халиф.
- У вас здесь целая сокровищница… и даже томик стихов Маяковского. Где вы выучили русский?
В любой другой ситуации Ливий сказал бы правду - в тюрьме - но сейчас откровенничать не хотелось.
- Я много путешествовал. Бывал, в том числе, и в СССР.
Саида бросила на него насмешливый взгляд.
- Почему-то меня не удивляет, что вы любите стихи Маяковского. О. - Она перевела взгляд на портреты, висевшие над письменным столом в другой части комнаты, и приблизилась для того, чтобы рассмотреть их повнимательнее. — Это ваши родственники?
- Родители.
- О, - повторила Саида, вглядываясь в изображения. - Вы копия своей матери! Даже улыбаетесь, как она. Кто рисовал эти полотна?
- Анигар, младший брат Ливия, - воспользовавшись моментом, включилась в беседу Сильвия. - Он очень талантливый художник, правда?
- Талантливый? Да он гений! Он живет в Треверберге, мистер Хиббинс? Выставляется в одной из наших галерей? Я хочу портрет его кисти!
Халиф покачал головой.
- Увы, миледи. Он живет не в Треверберге и в наших галереях не выставляется.
- Вы просто обязаны нас познакомить, даже если он поселился на другом конце света.
Можно ли назвать тюрьму, в которой братец отбывает очередное пожизненное, концом света? Наверное, да. Что бы там ни было, у него полно времени для рисования. Анигар впервые взял в руки карандаш, когда ему исполнилось три года, и с тех пор с ним не расставался. С углем и красками он работал с таким же мастерством.
- Когда-нибудь вы с ним познакомитесь, но не думаю, что это доставит вам удовольствие. Он интроверт, живет в своем мире и плохо ладит с людьми.
Особенно с женщинами, которых на досуге насилует и убивает. При всем при этом в картинах брата не было ни крови, ни расчлененных тел. Только романтичные и жизнеутверждающие сюжеты. Он часто изображал цветы, с фантастической тонкостью выписывая мелкие детали.
Живопись Сильвия любила ничуть не больше книг, и, похоже, не собиралась мириться с тем, что внимание хозяина вновь переключилось на Саиду.
- Оставлю вас наедине, вижу, вам не терпится поворковать, - сказала она ядовитым тоном. - Попудрю носик.
- Ванная - по коридору направо, дорогая, - подсказал Ливий.