– Кто я, по-твоему? – я снова развернулась к мужчине. – Девочка для развлечений? Если так, то ты меня перепутал с Ликой.
– Видимо, – не стал спорить мужчина. – С Ликой было бы проще. Почему двое или трое взрослых людей не могут получить физическое удовольствие?
– Потому, – ответила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Потому что для меня это чересчур, ясно? А для тебя… – я посмотрела на Влада, на его костюм, который он носил с изящной небрежностью, на усмешку, что кривила его губы и неожиданно даже для себя спросила: – Кто ты, Влад? Ведь не частный сыщик…
– Я никогда не представлялся частным сыщиком.
– Тебя все знают, даже здесь, – я кивнула на дом, – Кое-кто боится, – вспомнила, как вел себя Эдик. – Ты ходишь по студии, как у себя дома, носишь костюмы стоимостью с мой годовой заработок и раздаешь взятки направо и налево с таким видом, словно нашел мелочь в кармане. – Я посмотрела на мужчину и снова спросила, правда на этот раз устало: – Кто ты?
– Влад Никольский, – он пожал плечами и продолжил, – И раз тебя так волнует мой социальный статус, то… Я один из акционеров медиа – концерна «World Today». На прошлой неделе мы выкупили контрольный пакет студии «ЭроДрим». Хватит или продолжить перечисление заслуг перед отечеством? Рассказать, как мы познакомились с Аллой? Показать паспорт? Карточку донора? Что-то еще?
Я закрыла глаза и мысленно выругалась. Надо же было так вляпаться. В одного из новых владельцев студии. Ведь знала, что он не прост, это у него на лице написано, да и во всех остальных частях тела тоже. Знала, но решила, что это не мое дело. Мелькала мысль, что он эмиссар нового генерального, что застрял в Цюрихе, но я от нее отмахивалась. Не зря отмахивалась. Генеральный – это всего лишь наемный работник, а никак не владелец.
– Надеюсь, ты хорошо развлекся? – спросила я и, не дожидаясь ответа, зашагала по тротуару.
– Эй, – позвал Влад в спину. – А что изменилось? Ты всего лишь узнала, что мой банковский счет несколько больше, чем у частного сыщика. Это что так плохо?
Я, не оборачиваясь, помахала рукой.
– И я не покупаю за завтраком компании, – крикнул он и добавил: – Тая, не дури, давай, хотя бы тебя домой отвезу, глубокая ночь уже.
Я не ответила, хотя представляла, как будут гудеть ноги после часовой прогулки по городу на шпильках. Влад еще раз чертыхнулся и отстал. А через квартал меня нагнал черный автомобиль и пристроился за спиной, следуя за мной на минимальной скорости. Так мы шли через весь город, я пешком, размахивая сумочкой и ругая себя нехорошими словами за невнимательность, за гордость, за принципиальность, а он следом на машине, не сводя с меня черных глаз. Я корила себя за недогадливость, хотя… Влада не привозил на студию шофер на лимузине длиннее, чем моя жизнь, за ним по пятам не ходили охранники, да и вообще он производил впечатление нормального человека. Я вспомнила сокурсника – мажора и свое недолгое, но, увы, близкое знакомство с ним. Было у них, что-то общее, у Влада и Игоря. Уверенность, что таким, как они, все можно.
Когда я поднялась на крыльцо собственного дома и со стоном тащила туфли, автомобиль, обиженно взревев движком, рванул вверх по улице.
На цыпочках, чтобы не разбудить маму, я поднялась к себе в комнату и в изнеможении упала на кровать. И лишь тогда, вспомнила о Лике. И о том, что мы так и не выяснили, с кем она ушла с той секс вечеринки. С кем и куда?
Надо ли рассказывать, что мне снилось этой ночью?
5 день съемок (1)
– Тебя требует босс! – с этих слов начался мой рабочий день в студии.
Хотя, вру, он начался с опоздания, эдак часа на три. Я, честно говоря, сперва вообще не хотела приходить, думала, получить расчет по электронке. Иллюзий я не питала, знала, расчетный лист уже оформлен. А потом решила что это как-то по-детски. Да и вещи нужно забрать из шкафчика, я складывала в сумку свитер, который держала на работе, когда в помещение для персонала заглянула Мира.
– Какой босс? – на всякий случай уточнила я у Миры. – Надо мной этих боссов… – я застегнула сумку, выпрямилась и в приоткрытую дверь раздевалки увидела, как мужчина в форме разговаривает с Никитой, одетым лишь в одно полосатое полотенце. Стоящий в коридоре полицейский все время косился на это самое полотенце и что-то нервно записывал в блокнот.