– Увидит продающийся коттедж или съемную квартиру–студию, – вспомнила я наши с Владом выводы.
– Именно, – хозяйка кабинета одернула платье.
– Так может они Лику… в смысле, что-нибудь с ней сделали?
– А потом позвали тебя, чтобы тоже… того, – передразнила Алла Сергеевна, – Как-то это глупо. Зарекаться не буду, но такие люди не любят проблемы. А пропавшая девушка – это проблема. В конце концов, там криминала-то кот наплакал, все по доброй воле. Если только…
– Что? – спросила я, подаваясь вперед.
– Если только она не украла видео. Надо ли говорить, какой это компромат? Хотя политики сейчас стали умнее и обычно перед выборами носа в бордели не кажут, но иногда охота пуще неволи. С другой стороны, Лика не дура и вряд ли бы пошла на такое…
– Значит, надо идти в полицию, – резюмировала я. – Пусть сами разбираются кто из них дурак, а кто извращенец, у них опыта и возможностей больше, не то что у нас с Владом.
– Дай мне день, – кивнула Алла, – А потом разыграешь раскаяние по случаю внезапной амнезии перед господами в погонах. – Я неохотно кивнула. – Вот и ладненько. А теперь забыли, все, что мы здесь нафантазировали и переходим к делам студии. Сперва о Владе, – Алла выдвинула ящик и выложила на стол пластиковую папку с бумагами. – Здесь копии всех документов Лики. Все, к которым имеет отношение студия. Кроме контракта. Он хранится у нотариуса. И я очень советую Владу на него посмотреть.
– А почему не здесь? – удивилась я. – И почему советуете?
– Потому. Я подписала договор о неразглашении, – она демонстративно закрыла себе рот, словно молнию на сумке. – И если скажу, студия выплатит громадную неустойку.
– Тогда почему говорите мне, а не полиции?
– Полиции я сказала ровно тоже самое. И я надеюсь, они тоже заглянут вот в эту нотариальную контору. – Она быстро написала на листке несколько строк, а потом перевернула и положила его на стол надписью вниз. – Я ничего не разглашала. Просто порекомендовал нотариуса. Смогу в этом присягнуть. – Она пододвинула ко мне листок.
– Там что-то страшное? – вытаращила глаза я, а Алла рассмеялась.
– Ни черта подобного, просто один из пунктов не дает мне право открывать рот. Делается это для защиты репутации... Да-да, не кривись репутации актрисы. На моей памяти это уже пятый подобный контракт, так что случай не единичный. И все же…
– Все же вы хотите, чтобы Влад взглянул.
– Ну, если он по собственной инициативе, как один из держателей акций… – она многозначительно замолчала.
– А разве мы не прекращаем поиски?
– Мы их и не начинали, – отрезала она.
– Ага, – бестолково согласилась я и снова покосилась на листок и папку не понимая, чего от меня хотят.
– Влад Терентьевич, – со вздохом пояснила Алла, – Сегодня работает дома. Отвези ему документы. – Я постаралась сохранить лицо. Кажется, удалось, потому что она продолжала: – Адрес в папке. Возьми такси, студия оплатит расходы.
– Но я…
– Ты ведь все еще его помощница? – спросила она, проницательно посмотрев мне в глаза.
– Все еще, – буркнула я, забирая бумаги, и тихо добавила: – Еще два дня…
Лучше бы она меня на еще один допрос отправила.
6 день съемок (3)
Через полчаса я переминалась с ноги на ногу у калитки элитного городского квартала. По всему выходило, что люди там жили непростые и недоверчивые, раз отделились от остального города высоким забором, постом охраны и бдительными объективами видеокамер. У этого комплекса даже название было такое же вычурное, как и кованые ворота – «ЭлитХаус».
Я нажала кнопку домофона. Одна из камер тут же развернулась и уставилась на меня, явно подозревая в намерении проникнуть на сию благостную территорию и устроить диверсию. Например, натащить грязи на подъездную дорожку или выкрутить лампочки в подъезде.