Я повернулась, рядом с тележкой стоял мужчина. Спортивный пиджак голубые джинсы, узкое лицо, короткие черные волосы, едва заметно припорошенные сединой у висков. Для актера слишком стар, хотя и высок, широкоплеч...
– Нет, – так же едва слышно ответила я и отвернулась.
Олико уже стояла на коленях, а парни по очереди засовывали члены ей в рот, актриса старательно принимала каждого, хотя и пыталась отстраниться. Вроде бы пыталась, потому что на деле она не вырывалась, когда то один, то другой из актеров отвлекался от ее рта и хватал за грудь.
– Всего лишь постановка, – тихо проговорил мужчина, – А вы сжимаете кулаки так, словно девушка понятия не имела, зачем сегодня пришла на студию.
– Стоп. Снято, – выкрикнул режиссер и все снова пришло в движение. Засуетились гримеры и операторы. Ник протянул руку и помог Олике встать, жестокость исчезла.
– Да нет, знала, – сказала я, глядя на раскрасневшуюся актрису, – За такие сцены актерам платят по увеличенному тарифу, но…
– Но? – спросил мужчина, прошедшая мимо нас девушка – осветитель, покосилась на незнакомца, но ничего не сказала.
– Это противоестественно.
– Серьезно? – в голосе мужчины слышалась ирония, и его тон задел меня куда больше, нежели насмешка в глазах.
– Вы видели жертв насилия? – запальчиво спросила я.
– Бог миловал, – он стал серьезным, – Но что-то подсказывает мне, что они вряд ли похожи на нее.
Мы посмотрели на как раз в этот момент рассмеявшуюся Олику.
– Вот именно. Мы романтизируем это и многие могут… – я смешалась.
– Что? Могут выйти вечером из дома, чтобы поискать приключений?
Я кивнула, на этот раз, обратив внимание, что у мужчины нет пропуска.
– Как раз наоборот, – он скрестил руки на груди, наблюдая, как режиссер передает актерам веревку и объясняет, куда ее засунуть… Вернее, что с ней сделать – Посмотрев кино, у них уже не будет такой надобности. Это всего лишь фантазии и фильмы помогают их воплотить.
– Кое-кто может и перепутать, – я смотрела как Олика «примеряет» новый реквизит.
– Тот, кто путает картинку на экране с реальностью, болен, – мужчина повернулся ко мне, – А здесь не больница, здесь всего лишь снимают развлекательные фильмы и никого не заставляют их смотреть. Вряд ли студия вербует актрис на улицах. Думаю, девушки сами хотят сниматься и, кажется, даже получают от этого удовольствие. – Мы повернулись к съемочной площадке, Олика снова опустилась на колени, готовясь к продолжению съемки, но все еще улыбалась.
Честно говоря, я знала, что он прав, пусть никогда и не понимала этого. Олике явно нравилось. И сам процесс и то, как парни обеспокоено спрашивали, не переиграли ли они?
– Может быть, – нехотя призналась я, – Но сути это не меняет.
– Если у вас такие незыблемые принципы, то, что вы здесь делаете?
Я едва не ответила «работаю». Вырисовывалась не очень приятная картина, осуждать – осуждаю, но зарплату получать не забываю.
– А вы? – я повернулась к мужчине, как известно лучшая защита – это нападение.
– Помогаю старому другу, – он улыбнулся, и лучики морщинок разбежались от темных глаз. Его взгляд опустился на грудь. Вернее на карточку пропуска, – А в данный момент ищу Таисию Липпе.
– Тишина на площадке, – скомандовал Илья, следом щелкнула хлопушка, – Мотор!
Леон толкнул Олику на лежащий на полу матрас, девушка попыталась отползти, но Ник заступил ей дорогу, дернул за руку, заставив распластаться. Парни засмеялись.
– Пожалуйста, – дрожащим голосом попросила актриса. – Не надо…
– Зачем? – шепотом уточнила я, и мой голос тоже предательски дрогнул.
– Алла вам все расскажет, – мужчина снова улыбнулся, и я заметила на щеке ямочку.
На съемочной площадке Ник поставил ногу девушке на спину, а Тим опустился на матрас позади актрисы, развел ягодицы… Олика заплакала, когда член сантиметр за сантиметром стал входить внутрь. Тим застонал, закрывая глаза от удовольствия.