– Что? – переспросила она и рассеянно ответила: – Да. У меня все нормально, кажется. Просто Лика… Как ты думаешь, она же не могла… – Так и не договорив, девушка вдруг добавила: – Я же ничего плохого ей не хотела, клянусь.
– Мира, – я поставила тележку и посмотрела на девушку, – Что происходит?
– Ничего, – сдавленно ответила она и, будто желая убедить то ли меня то ли себя, повторила: – Ничего, ясно. – И быстрым шагом направилась в павильон.
– А ведь она ответила, – произнесла я ей в спину. – Ответила, когда я спросила, кто вербует девушек для частных секс вечеринок.
– Кто? Что ответил? – она обернулась, и я увидела, как Мира бледна.
– Она сказала, что хватит с нас всех одной всезнайки на студии. – Я продолжала смотреть на девушку. – Странное дело, ты знаешь все обо всех. Ты всегда в курсе кто куда пошел, кто с кем спит перед камерой и без нее, кто хочет получить новую роль. Ты даже знаешь, о чем Алла Сергеевна говорит по телефону. Все, кроме того, кто платит девушкам этой студии за секс вечеринки. Это странно, не находишь?
– Прекрати, – жалобно попросила она. – Пожалуйста.
– Именно поэтому ты сейчас места себе не находишь. – Я кивнула. – Ты не по Лике плачешь, а потому, что боишься, что именно ты поспособствовала ее самоубийству.
– Тая, ты не понимаешь… – она умоляюще сложила руки.
– Да, я много не понимаю, например того, зачем ты послала приглашение мне?
– Да затем! – выкрикнула она, и парень что в этот момент открыл дверь съемочного павильона, вздрогнул. – Затем, чтобы ты поняла, мы здесь не причем. Мы просто давали им возможность заработать. Никто никого не заставлял, ясно? Им платили, они работали!
– Мира, – я покачала головой. – Зачем это делала ты?
– А это она объяснит, – раздался ледяной голос, и я оглянулась. На лестнице позади нас стояла Алла Сергеевна, а рядом с ней… – в моем кабинете прямо сейчас, если не хочет иметь дело с полицией. Насколько я знаю, в уголовном кодексе есть статья «доведение до самоубийства»?
– Есть, – ответила Влад, не сводя с меня взгляда.
– В мой кабинет, живо! – приказала продюсер и, развернувшись на каблуках, стала подниматься по лестнице.
Мира, трагично всхлипнув, торопливо последовала за ней. Я, малодушно вцепившись в тележку и хотела просто пойти дальше. Хотела сделать вид, что ничего не происходит. Но видимо актерских данных не хватило. Или мужчина плевать хотел на них с высокой колокольни, потому что в следующий миг, Влад схватил меня за руку и дернул в сторону. Тележка стукнулась об стену, что-то мелодично звякнуло.
– Влад я… – теперь в моем голосе слышались просительные нотки, как совсем еще недавно в голосе Миры.
Но он, не слушая, втащил меня в комнату, уставленную стеллажами и шкафами. На полках громоздились упаковки с салфетками, полотенцами, моющими средствами. В шкафу за стеклом стояли пачки кофе и чая, а в дальнем конце хозяйственного склада хранили лекарства и даже алкоголь в запертом шкафу. Втащил и раздраженно хлопнул дверью с такой силой, что, наверное, полстудии слышало.
– Влад я…
– Что «ты»? – он смотрел на меня своими черными глазами, в глубине которых горела ярость. – Что ты хочешь мне сказать? Объяснить, почему выскользнула из постели, пока я был в душе, словно шлюха, которую можно снять на час?
– Вот это как раз объяснять не намерена. – Я сложила руки на груди и прислонилась к стене. – Я не твоя собственность и хожу куда хочу. Так же как и ты. Кстати ты сдал билет? И раз уж ты в настроении ругаться, то каким словом ты назовешь мужчину, который вечером спит с женщиной, а ночью улетает в другую страну, даже не предупредив ее?
– Придурком. Но поскольку я не улетел, вряд ли этот эпитет применим.
– Ты прошел электронную регистрацию на рейс. Я видела сообщение.
– Электронную, а не фактическую. Электронная прошла автоматически, раз я не сдал билет, – раздраженно сказал он. – А я его не сдал. Мало того, купил второй, представляешь? Хотел предложить одной гордячке слетать со мной в Париж. – Он вдруг поднял сжатую у кулак руку и с силой ударил о стену над моим плечом, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. – Представляешь, что я почувствовал, когда ты исчезла?