Прямо перед моими глазами было его лицо, которое всего полчаса назад было способно вскружить мне голову. Его голубые льдинки осматривали меня, как под микроскопом, а горячее дыхание обжигало похолодевшую от ужаса кожу.
— Тогда отпусти, — зашептала я, содрогаясь.
— Нет, — резко встав, сказал он, снова принимаясь за еду. — Ты полюбишь меня, даже, может, и не заметишь, когда именно. Ничего, я все понимаю. Год ждал и пару дней потерплю.
Пока он говорил, я смотрела на нож, который он оставил на столе. Бросая взгляд то на Кристиана, то него, я ждала подходящего момента.
— Почему я? — задала я логичный вопрос, лишь бы заболтать парня.
— Ты особенная в своей простоте, Грейс. Сложно объяснить, но я потратил много времени, чтобы найти в тебе что-то, что было бы способно оттолкнуть меня. Но сколько бы я не следил за тобой, ты влюбляла меня в себя только сильней. Так сок или кофе?
— С-сок.
— Помнишь, ты работала официанткой? Тогда я увидел тебя впервые. Улыбалась каждому посетителю, я думал это все из-за чаевых. Но ненароком подслушал, как ты говорила другой девушке, что искренняя улыбка важна для любого человека, независимо от того, начинает он свой день или заканчивает. Я решил убедиться, так ли ты чиста, как кажешься… и после работы ты отдаешь все свои заработанные чаевые старушке, что просит милостыню. Этим-то ты меня и зацепила, слежка за тобой превратилась в хобби, а потом все переросло в болезненную одержимость, и я больше не мог прекратить о тебе думать.
Кристиан предался воспоминаниям, от которых мне стало откровенно жутко. Быть постоянно под чьим-то наблюдением не просто страшно — это ужасно. Я дождалась, когда он заглянет в холодильник за соком, и кинулась к ножу. Крепко сжимая рукоять двумя руками, я отступала назад. Кристиан медленно выглянул из-за дверцы, а потом с силой хлопнул ею, отчего у меня в ушах зазвенело.
— Грейс, положи нож, — с металлом в голосе сказал он, облокачиваясь рукой о холодильник. — Ладно, что дальше? Убежишь? Знаешь, сколько миль до города? Да и дождь будет, не глупи.
— Я сделаю умнее и вызову копов, — угрожая, продолжила я двигаться назад, но теперь более предусмотрительно.
— Не стоит этого делать, — Кристиан, как ни в чем не бывало, двинулся на меня, игнорируя лежащее в моих руках холодное оружие.
— Стой, не надо!
Уверенно схватив мои руки, он отвел их в сторону и, прижав меня к стене, зажал рот своей ладонью.
— Я знаю тебя, Грейс, ты не причинишь мне вреда, но вот себе из-за неосторожности можешь, так что прекрати выдумывать! А сейчас я хочу, чтобы мы спокойно поели. И как только я уберу свою руку, ты не станешь кричать или вырываться, а молча сядешь за стол. Поняла меня? Если поняла, моргни два раза, — грозно шипел Кристиан, больно сжимая свои пальцы у меня на лице и забирая нож.
Он несильно меня тряхнул, и я поспешила заморгать глазами куда больше двух раз.
— Молодец, Грейс, — его губы прикоснулись к моему лбу, а после он осторожно отстранился, проверяя все ли я уяснила правильно.
Это было излишнее беспокойство с его стороны. Я уяснила даже больше, чем он говорил. Его глаза впечатали в меня каждое слово. Теперь мне страшно даже подумать дернуться в сторону.
— Я тут подумал, может быть, вина? Оно успокоит тебя немного, — с этими словами Кристиан убрал всё еще лежащий в его руках нож в верхний ящик стола и снова залез в холодильник, доставая нетронутую бутылку.
На ватных ногах я подошла к столу и упала на стул, слабо соображая, что со мной происходит. Перед моими остекленевшими глазами положили тарелку с жареными ребрышками, политыми моим любимым сливочным соусом. К моему горлу подкатила тошнота, мне чудом удалось унять спазмы желудка. Я старалась не смотреть на Кристиана, который сел рядом, готовясь поглощать пищу, будто ничего и не произошло.
— В чем дело? Что-то не так?
— Нет, все хорошо, — соврала я, беря трясущимися руками одно из ребер.
— Тогда приятного аппетита.
Почти не жуя, я глотала мясо, периодически давясь. А аппетиту Кристиану можно было только позавидовать. Десять минут я мучилась над тарелкой, съев только два ребра и залпом запив все бокалом красного вина. Голова закружилась, и мне хотелось упасть где-нибудь и заплакать. Но я боялась лишний раз шелохнуться — трусиха. Кристиан забрал тарелки, недовольно оценив мою. Мечась взглядом, я переживала, что он может из-за этого вспылить, как это бывает в фильмах с маньяками.