– Не проблема, – рассмеялся Месу, поднимаясь с пола и усаживаясь на трон. – А теперь на колени! Сейчас явится охрана! Наш разговор с глазу на глаз слишком затянулся. Пора начинать политическую игру!
Младший брат встал в позу пленника. По зову господина в зал вбежала стража.
– Ты раскаиваешься в своем непристойном поведении? – отчетливо произнес царь, чтобы имевшиеся во дворце «уши» расслышали каждое его слово.
– Я веду себя так, как подобает избранному Богом, – подняв голову, гордо ответил Нетмес.
– Десять ударов палкой за преступление, пятнадцать – за непристойной поведение, – медленно проговорил царь. – Отведите его к его же народу и накажите на их глазах. Будет им урок!
Дворцовые стражи связали принца и уволокли из тронного зала. Владыка Обеих Земель поднялся с трона и, сдерживая волнение, подумал: «Меси, Меси, прости меня за жестокость. Иначе они не поверят в нашу вражду…»
Отношения между евреями и египтянами накалялись все сильнее. Фараон издавал указ за указом, отнимая привилегии и свободу у «богоизбранного народа», но принц так и не появлялся во дворце. Правитель собрал вокруг себя преданных людей для выполнения заданий брата и терпеливо ждал.
«Почему он медлит? – с болью в душе думал Месу, каждый вечер провожая уходящее за горизонт солнце. – Сколько еще ударов кнута должно опуститься на его спину?»
Долгожданный день наступил. Во дворце со свитой появился пророк Мойше, в котором повелитель Египта узнал сводного брата. Куда только делся тот оборванец? Перед Владыкой Обеих Земель в сопровождении большой свиты стоял ухоженный мужчина средних лет в дорогих одеждах.
– Царь, – без всякого уважения к правителю произнес Меси, – ты отпустишь мой народ, иначе беды обрушатся на тебя и твою землю!
Владыка Обеих Земель раскрыл рот, чтобы сказать «да кто вас тут держит», но тут же опомнился и начал играть свою первую и последнюю роль беспощадного тирана.
– Кто ты такой, чтобы указывать мне, еврей! – воскликнул царь. – Пошел вон! Еще раз переступишь порог моего дворца – ласкать тебя будет не женщина, а кнут!
– Да наполнятся все воды кровью, если сегодня не дашь нам свободу! – Меси воздел руки к небу.
– Как ты смеешь мне угрожать? – правитель вскочил с трона, готовый накинуться на брата. – Иди работать! Раб!
Еврейское посольство покинуло дворец. Фараон вызвал надежного смотрителя за царским ниломером и, оставшись с ним наедине, спросил: «Когда в Фивах река станет красной от ила?»
«Через два дня, мой царь», – ответил жрец.
«Два дня у меня на то, чтобы подготовить краску для колодцев, – задумался Месу над воплощением гениальной идеи брата. – Неплохо бы еще и в домах воду покрасить…»
План по «превращению воды в кровь» в столице, ее окрестностях и больших селениях евреев был выполнен с таким размахом, что едва не закончился бунтом египтян-простолюдинов. «Перегнул палку, – подумал про себя Месу. – Надо быть осмотрительней».
Потом прыгали жабы на улицах, на поля садилась саранча, «морился» скот… Сильнейшая гроза тоже стала поводом для угроз, как и вычисленное жрецами солнечное затмение.
«Скоро конец. Готовься к самому худшему и отпускай нас.» Записку с таким содержанием обнаружил Месу под бронзовым зеркалом, лежавшем в спальне на столике. Царь тут же отдал приказ военачальникам отрядов Хора и Сета под видом военного похода вывезти огромное количество зерна, фиников, птицы в деревни, мимо которых пойдет еврейский народ, слиться с местными жителями и в случае опасности давать отпор.
– Ты не слышишь голос нашего Бога? Он возопил к тебе через страдания людей! – воскликнул Меси в тронном зале, переступив порог дворца в предпоследний раз. – Может, теперь ты не будешь глух! Все первенцы твоего народа умрут этой ночью! И твой тоже!
На последних словах принц сделал акцент, намекая на действия царя.
– Ни ты, ни твой Бог не испугают меня! – гордо произнес царь. – Я никуда вас не отпущу!
Утром Фивы огласились воплями матерей и отцов. По городу и окрестностям пронеслась страшная новость о смерти мальчиков-первенцев. Царская семья также облачилась в траурные одежды, оплакивая наследника престола.
– Веришь в силу моего Бога? – не скрывая радости, произнес Меси.
– Убирайся и ты, и твой народ! Чтобы к следующему рассвету вас здесь не было! – в отчаянии закричал фараон. – Убирайтесь все!
Месу вернулся в свои покои и облегченно вздохнул: главная часть представления была отыграна.
– Отец, у нас кто-то умер? – в комнате появился наследный принц, только что проснувшийся и удивленный происходившим во дворце.
– Ты умер! – рявкнул царь, схватил юношу за руку и затолкал его под кровать. – Сиди там тихо. Стемнеет – спрячешься у себя. Потом объясню.
С рассветом из Фив потянулись повозки, вьючные животные, отары овец, сопровождаемые мужчинами, женщинами, стариками, детьми. В путь отправились не только евреи, но и принявшие их веру египтяне, опасаясь мести со стороны царя. Шествие возглавлял Нетмес, сжимая в руке витиеватый посох из акации. Как только последний «беглец» скрылся из виду, Месу оставил управление страной на старшего сына, приказал подготовить колесницу и свое сопровождение. Он хотел лично проконтролировать ход «операции», убедиться в том, что сводному брату никто и ничто не угрожает.
План царя по пополнению запасов пищи шедшего на север народа прекрасно выполнялся. «Жители» деревень «из страха» отдавали «все, что у них было» без сопротивления и стычек.
Добравшись до старой столицы Египта, евреи повернули на восток. Впереди была единственная пригодная для повозок военная дорога к каналу с широким плавучим мостом, отремонтированным для переправы колесниц еще при отце Месу. Нетмес изначально хотел вести народ сразу в Палестину, но оставил решение «на потом». Люди роптали, сожалели об уходе, возмущались. Многие хотели вернуться… Принц надеялся на чудо – чудо в лице его проницательного царствующего брата. И оно свершилось. Царский отряд с присоединившимися по пути частями колесничьей армии догнал «беглецов» на переправе.
«Прекрасный кнут для ропщущих», – думал Меси и призывал людей быстрее перебираться на тот берег. Он знал, что никто из воинов не нападет, что из этой пестрой толпы на него смотрит сводный брат. Колесницы перестроились в ряд, а евреи все переходили канал. Загнав оставшихся на мост, последним вслед за повозкой пошел и сам «избранный Богом и говорящий от имени его». Он брал кувшин за кувшином, открывал их и поливал бревна маслом.
Нетмес стоял на противоположном берегу с факелом в руках. Он увидел, как к мосту направилась колесница, но не въехала на него, а свернула на берег. Синяя боевая корона выделялась на фоне желтого песка.
«Родственники» последний раз взглянули друг на друга.
«Прощай младший брат! Береги себя!» – прошептал Месу, стирая со щеки слезу.
«Прощай старший брат! Ты лучший царь этой земли! – с грустью произнес Меси. – А мне суждено написать другую историю, где даже имени твоего не будет… Да и мое имя не сохранят для потомков стены египетских храмов».
Принц улыбнулся, бросил факел на мост. Масло вспыхнуло, затягивая канал черным дымом. Меси все стоял и смотрел в даль, где фыркавшие, переминавшиеся с ноги на ногу лошади подергивали царскую колесницу. Он прощался с Египтом и сводным братом уже навсегда.
Фараон развернул коней и направился к своим воинам. Им предстоял долгий путь домой в Фивы. Нетмес же повел народ по другой стороне моря…