– «..У него в ногах стоял небольшой рюкзак. Обыкновенный, с которым ходят на работу.», – сказал второй. Йеннингер едва сдерживал нетерпение:
– «На полу?» «Да! И Найк отсвечивал очень ярко оранжевым…»
– «Что за Найк?»,
– не понял Йеннингер.
– «Рюкзак фирмы «Найк», на клапане нашито…»
– «Значит, «Найк»…», – задумался комиссар:
– «Ничего больше характерного не было?» Свидетели переглянулись . («Уж как-то игриво они друг на друга смотрят» – покривился Йеннингер, но с меньшей неприязнью – они пока что среди всех остальных оказались наиболее наблюдательными.)
– «…Рюкзак маленький, на клапане нашита метка «Найка», которая фосфоресцирует в темноте. Так же как бывает на кроссовках. А сам рюкзак достаточно поношенный…»
– «Неужели вы в полумраке смогли это разглядеть?», – удивился Йеннингер.
– «Он, когда долго носится, опадает, если рюкзак снять и поставить. Корсет становится мягким и сгибается…»
– «Занятно.», – не мог не заметить Йеннингер, добавив
– «Спасибо за ваши сведения! Я хотел бы вас попросить прийти, вдруг если вы понадобитесь нам еще.»
Молодые люди с облегчением попрощались:
– «Конечно, господин комиссар!» Йеннингер проводил их взглядом и кивком подозвал патрульного.
– «Передайте циркулярное оповещение по городу – обратить внимание на мужчин с небольшим рюкзаком фирмы «Найк». Эмблема фосфоресцирующая, светло-коричневого цвета.»
Патрульный убежал к машинам.
– «Тип, конечно, не идиот. Судя по тому как ловко всех провел, он давно уже затаился.», – сказал себе Йеннингер и, выяснив, что прибыл переводчик, распорядился вызвать тех, разговор с которыми пока отложил.
Приятели убитого, сидевшие вместе с ним за столом, снова оказались перед Йеннингером
Всем им было около тридцати лет. Теперь комиссар разглядел их точнее. Разговор пошел уже живее. Прежде всего Йеннингер поинтересовался, не обратили ли они внимания на странных людей или, может быть, кто-то следил за ними.
К досаде комиссара они оказались совершенно бесполезными собеседниками. – то ли они были слишком заняты беседам друг с другом, то ли еще чем-то, но вокруг них, с их слов, царила пустота.. Женщина несколько раз срывалась во всхлипывания:
– «…Я не понимаю, кому это нужно!? У него ведь не было врагов…»
Йеннингер терпеливо ждал и продолжал задавать вопросы о подозрительных посетителях. Вскоре комиссар понял, что от женщины трудно было чего-то ожидать, и переключился на ее спутников:
– «Возможно такое, что кто-то угрожал раньше вашему знакомому?»
Молодые люди («Без определенных занятий…» – оценил их Йеннингер) дружно отрицали наличие врагов и вообще каких-то недоброжелателей. В нынешних обстоятельствах, такое единодушие не убедило комиссара:
– «А вы лично сами хорошо знакомы с тем, кого только что убили?»
Он намеренно не сказал «друга», потому что знал, насколько даже неожиданно для себя самих, могут проговориться люди, запальчиво отрицая обвинения. Но его уловка не дала результата. Молодые люди пожали плечами:
– «Не так долго. Мы договорились о встрече здесь…»
– «То есть, вы раньше не виделись?», – прервал их комиссар. «…нет»,
– неуверенно начал один.
– «Мы просто комментировали его статьи в журнале…», – перебил второй :
– «А потом решили повидаться, когда Сергей будет во Франкфурте…»
Йеннингер не стал уточнять, кого звали Сергеем. Он с минуту помолчал, внимательно всматриваясь в молодых людей. Женщина понемногу пришла в себя и едва слышно проговорила:
– «…Сереже писали всякие негодяи, угрожали ему…»
– «Кто именно? Где писали?»
– «В форуме… Когда обсуждали то, что делается в России..»
Йеннингер вопросительно уставился на переводчика. Тот некоторое время переговаривался с молодыми людьми, а потом разъяснил комиссару. Собеседники полицейских негромко обменялись репликами. Йеннингер вслушался, не останавливая их – скорее всего, говорили по-русски.
– «Повторите, пожалуйста, вот вы…»,
– указал Йеннингер на женщину, когда молодой сотрудник, из немцев-переселенцев из России, закончил объяснения..
– «…Еще раз – что за какой-то форум и про то, что там писали…»
Когда переводчик, судя по интонации говорившей, начал переводить ее вторую фразу, Йеннингер недовольно остановил его:
– «Пусть не тараторит, а говорит по одному предложению. И как можно проще и точнее. Вы, Пауль, переводите мне дословно и, как закончите, пусть она говорит следующую. А то вы оба разговоритесь, а я сижу, как посторонний…»