- А вас я попрошу упасть ничком.
Кивком подозвал ошалевшего сотрудника милиции:
- Наручники есть?
- Н-нету, - проблеял страж порядка; он побледнел, глаза забегали. Отпустите его... меня же уволят...
- За что? - удивился Терентий, останавливая жестом подоспевших товарищей.
Вспотевший сержант облизнул губы, кивнул на скулящего здоровяка:
- Это Серый... Сергей Кустарников, сын депутата Думы...
- Ну и что? Разве у него карт-бланш на избиение людей?
- Н-нет, н-но... депутат... у них же... все...
- Не все. Делайте свое дело. - Терентий отпустил драчуна, помог встать плачущей женщине, потом Герману. - Ничего не сломали? Что здесь произошло?
- Ну, падла, я тебя живьем в землю закопаю! - вскочил белобрысый бугай, бросаясь на Ратникова с ножом... и осел на пол от незаметного удара Славика, закатил глаза.
- Я вошел, а они ее бьют, - проговорил Герман, держась одной рукой за бок; у него была разбита губа и под глазом наливался лиловым цветом синяк. - Ну, вступился, понятное дело... а они начали метелить меня. Хорошо, бутылку не разбили.
- Они попросили водки, - заговорила сквозь слезы буфетчица, - а мы здесь водкой не торгуем... вот они и взбесились, ироды проклятые! Уйду с работы, почти каждый день эти балбесы сюда ходят, жить спокойно не дают. А эти слюнтяи их покрывают!
Буфетчица бросила на милиционера уничтожающий взгляд, залилась слезами и вышла, держась за голову.
Страж порядка заискивающе улыбнулся, развел руками.
- Я, что ли, их привел сюда? Я не виноват, что у них такие родители. Я бы тоже на их месте...
- И что же, вы их так и отпустите? - поинтересовался Славик.
- Н-нет, но... вы же не знаете, что здесь происходило на самом деле. Может, она на них начала ругаться...
- Допустим, и что? Они в ответ стали ее бить?
- Так и было, - скривил губы Герман. - Я своими глазами видел и вступился... за что и получил! Могу подтвердить это в письменном виде.
- Что тут происходит? - раздался чей-то брезгливо-недовольный уверенный голос.
В помещение буфета вошли несколько вальяжных, хорошо одетых мужчин: двое постарше, лет пятидесяти, двое помоложе и по-массивнее. Один из них, самый толстый, с тремя складками под подбородком, как две капли воды походил на здоровяка, который кидался на Терентия. По-видимому, это и был депутат Кустарников, отец оболтуса.
- В чем дело? - напористо продолжал толстяк, окидывая компанию Ратникова нехорошим взглядом, подошел к сыну. - Ты чего здесь разлегся? Что за шум?
- Эти пидорасы меня избили! - просипел здоровяк, кивая на присутствующих. - Прямо звери!
Толстяк, выпятив губу, глянул на Терентия, на его товарищей, нахмурился, перевел взгляд на сотрудника милиции.
- Вы подтверждаете заявление моего сына?
- Э-э... я-а-а... п-понимаете...
Терентий шагнул вперед, приблизил лицо к отшатнувшемуся депутату:
- Вам хочется справедливости? Их есть у меня. Ваш сын с дружками загремит на нары лет на семь, если вы не найдете способ смягчить наказание. Вам понятно, господин хороший?
Двое молодых мужчин, спутников Кустарникова, попытались подойти к Терентию с двух сторон, - это, очевидно, были телохранители депутата, - но им навстречу выдвинулись Славик и Жора, и клевреты Кустарникова затевать бузу не захотели.
Депутат налился кровью, хотел что-то сказать, но наткнулся на заледеневший взгляд Ратникова и передумал. Снова обратился к сыну:
- Что ты здесь опять натворил? Я же запретил тебе... - он осекся.
- Я не виноват, они первые напали! - огрызнулся младолет-ний бугай, одетый в джинсы и черную майку с черепом на груди.
- Неправда, - не выдержал Герман. - Девушка что-то тебе сказала, тебе не понравилось, и ты сбил ее с ног, а твои дружки начали ее пинать ногами. Потом я подошел...
- Тогда все зависит от вас, - проговорил Терентий. - Надо писать заявления, вызывать следователя, а далее все по закону. Свидетелей достаточно, так что никуда эти крутые молокососы не денутся.
- Ты понимаешь, с кем связался?! - двинулся к нему спутник депутата, бледнолицый, с обширной плешью, в хорошо сшитом костюме с бриллиантовой заколкой на галстуке. - Мы же тебя в порошок...
- Подожди, Семен Иванович. - Депутат раздвинул толстые губы в пренебрежительной усмешке. - Этот молодой человек не понимает ситуации. Если понадобится, я найду любых свидетелей...
- Если понадобится, я вызову сюда спецназ, - вежливо ответил Терентий, - и он доставит всех вас в ближайшее отделение милиции как соучастников и вдохновителей нападения на женщину и сотрудника одной уважаемой фирмы. Ратников повернулся к Герману. - Ты как настроен, Гера? Поможем господам понюхать парашу?
Глаза Кустарникова сузились.
- Ты кто такой, малый?
- Я не малый, а капитан ФСБ Ратников. - Терентий показал издали свое удостоверение. - Сержант, делайте свое дело. Вызывайте наряд, пока я не вызвал своих.
- Может быть, не стоит? - нерешительно произнес Герман. - Ну их к лешему! Только праздник себе испортим.
- Он уже испорчен, а урок этим уркам дать надо, - пробурчал Жора Пучков.
Кустарников и его свита обменялись взглядами. Мужчина с бриллиантовой заколкой шагнул к Ратникову, понизил голос, попытался улыбнуться:
- Ну что вы, право, сами в молодости не дрались? Ребята пошалили, согласен, но ведь не со зла, энергии много. Пять тысяч отступного вас устроит? И мы кончаем весь этот базар.
Терентий переглянулся со своими подчиненными. Их служба не рекомендовала своим сотрудникам "светиться", встревать в щекотливые ситуации, но, с другой стороны, оставлять без наказания наглецов, надеющихся на связи папаш, означало лишний раз дать им повод считать себя исключительными людьми, повелителями жизни.
- Вызывай патруль, Веня, - решил Ратников скрепя сердце. - Буфетчица говорила, что эти бандиты постоянно здесь оши-ваются, хулиганят и безобразничают. Пора положить этому конец.
Депутат Кустарников снова налился кровью.
- Да я тебя!.. В три погибели!.. Из органов вылетишь!
- Вы слышали? - повернулся к свидетелям - их набралось уже человек десять - Терентий. - Он мне угрожал!