– Ты нам будешь только мешать, – снисходительно бросил Ефимов.
– Давайте попробуем. Пусть станет на ворота, – высказался Сквозняков, которому, как самому плохому футболисту, вечно доставалась роль голкипера.
– На ворота нельзя, в нее еще мячом попадет, – возразил Григорьев, подразумевая, что боль от удара заставит девочку расплакаться. – Пусть станет в защиту.
– А мне все равно, – подытожил Звонцов, и Вера большинством голосов была принята в команду.
Уже через минуту мяч отскочил к ней в центре площадки. Перед Верой оказался единственный игрок противника, отнесшийся к ней излишне самоуверенно. Он с ленцой выставил ногу, ожидая, когда мяч сам к нему прикатится. А Вера шустро увела мячик в другую сторону и легко проскочила мимо не ожидавшего такой наглости мальчишки. Тому лишь оставалось смотреть, как она пнула мяч, мимо вратаря закатившийся в ворота.
– Ты где так научилась? – удивленно спросил Игорь.
– Играла с папой, – скромно ответила Вера.
После забитого гола противник стал относиться к девочке с должным уважением, и у Веры гораздо реже получалось обыгрывать ребят, но еще пару голов она забила. Хотя ничего удивительного в этом не было: почти все дворовые матчи заканчивались с двузначным счетом. После этого друзья охотно брали ее в свою команду, хотя временами присутствовала явная дискриминация по половому признаку. Бывали случаи, когда игра шла четыре на четыре, и здесь всегда место в команде доставалось Олегу. Да, он играл хуже, но был мальчиком.
При этом Вера оставалась полноправным членом компании, только с большей автономностью. Если друзья вчетвером оказывались на улице, они всегда собирались вместе. А вот Вера могла и отколоться, если девочки, по ее мнению, нашли какое-то интересное занятие.
Зимой она вообще куда реже находилась в компании друзей. Слишком экстремальными для нее были их главные игры. Вера попробовала сыграть в хоккей, но тут же оставила это сомнительное занятие. Мальчишки в азарте сильно толкались, невзирая на лица, и девочка не могла им ничего противопоставить. Дважды за какую-то минуту очутившись на льду, Вера окончательно потеряла интерес к любимому зимнему спорту русских мужчин. Играть в снежки она даже не пыталась. Выпущенный ее рукой снаряд летел гораздо слабее, чем у ребят. Зато однажды Вера помогла друзьям построить снежную крепость, которая благодаря ее терпению и женскому вкусу получилась геометрически правильной и с удобными бойницами.
Но главный ее поступок, который позволил ей навсегда закрепиться в мужской компании, не имел никакого отношения к детским забавам. Дело было в конце учебного года, друзьям предстояла итоговая контрольная по математике. Хотя им о ней объявили заранее, контрольная, как водится, застала учеников врасплох. Особенно разволновался Звонцов, у которого в трех предыдущих четвертях были две четверки и тройка, а в этой тройки и четверки распределились примерно поровну, и от оценки за контрольную зависела годовая оценка.
– Если я получу тройку, отец с меня шкуру спустит, – пожаловался он.
– Кто мешал тебе нормально подготовиться? – безжалостно спросил Ефимов.
– Заигрался, – честно признался Алексей. – Мне хотя бы денек, я бы успел все выучить.
Но денька не было, до начала контрольной оставалось около часа.
– На денек отложить можно, – вдруг сказала Вера, затесавшаяся в компанию мальчиков.
– Как? – с надеждой уставился на нее Звонцов.
– У меня есть двоюродный брат, он сейчас учится в университете. Так он рассказывал, что если к лампочке положить сухую тряпку, то она загорится, и лампочка взорвется.
– А я сегодня дежурный по классу, – задумчиво сказал Ефимов. – Тогда ваше дело достать тряпки, а мое – их подложить.
Как уже говорилось, их школа была старой, и освещалась она по старинке – не люминесцентными лампами, а обычными лампочками накаливания.
Еще до начала первого урока Звонцов умудрился раздобыть большую сухую тряпку. Ее разорвали на шесть маленьких. На перемене Виктор решительно выставил из класса весь народ, лицемерно заявив:
– Я буду проветривать. На контрольной для мозгов нужен свежий воздух.
Началась математика. Звонцов пробежал глазами полученное задание, и больше всего на свете ему захотелось, чтобы задумка Веры сработала. Совершенно точно он знал решение только одной задачи.
Время шло, дети корпели над работой, и казалось, что уже ничто не спасет Алексея от родительской порки. Вдруг раздался хлопок, и на пол посыпались осколки.
– Что? В чем дело? – заволновалась учительница.
И тут один за другим раздались еще два хлопка. Кто-то охнул, кому-то осколок стекла до крови порезал щеку. В воздухе ощутимо запахло гарью, неповторимым ароматом загоревшихся тряпок.