«Макаров» сухо кашлянул, пуля пробила грудную клетку и свалила чудище наповал. Откуда бы оно ни пришло, чем бы ни являлось, верный пистолет выручил и в этот раз. Несмотря на приступ животного ужаса, сержант нашел в себе силы внимательно смотреть лежащую на животе тварь. Ну и видок… он что, застрелил косплеершу? Или старик на сэкономленные с крохотной пенсии деньги решил побаловать себя экзотической проституткой? Да нет, все эти штуки точно не на клей посажены… дьявольщина…
— Стоять, полиция!! — несмотря на знатного петуха, Бабаев узнал голос напарника.
Мамаев, стоит отдать салаге должное, не сбежал, сверкая пятками, а примчался на выручку, хотя в таком состоянии скорее навредил бы себе, чем преступнику. Глаза на выкате, весь трясется, рукоятка выскальзывает из потных ладошек… Понаберут, блин, по блату.
— Ствол в пол! — рявкнул сержант, пока сам не поймал маслину.
— Что случилось? — пропищал рядовой. — На тебя напали?
— Вроде того, — Бабаев сплюнул. — Иди, погляди.
Но не успел юнец и шагу ступить, как из спальни выскочил Захар, держа перед собой костыль, как ружье.
— Вы пошто мою милочку угробили?!! — заорал безумец не своим голосом. — Да я вас, да я… засужу! Жаловаться буду — до Москвы дойду, до самого министра! Когда просишь от чертей избавиться вместе с колдунами треклятыми, так фигушки — у виска крутите! А как красотка в гости заглянула — так и пришили на месте! Ух, беспредельщики!
— Дед, угомонись.
— Ты мне рот не закрывай! Не дорос еще, щегол! А ну пошли отсюда, душегубы! Вон из моего дома, садисты!
Спорить в такой ситуации — себе дороже. Сержант вышел на крыльцо и закурил, слыша, как Голубец стонет и причитает над трупом. Настроение — хуже некуда, но нутро подсказывало — это только начало. Отправная точка чего-то поистине зловещего, способного повлиять не только на Усть-Ярогорск, но и на весь мир. Знал бы тогда, насколько прав — сел бы в «бобик» и уехал так далеко, как только сумел бы.
— Живая! — донесся из дома старческий вопль. — Живая, милочка! «Скорую»! Вызовите «скорую», ироды!
***
Днем ранее в королевстве Эльвирон.
Лазурный дракон спикировал так близко к воде, что задел гладь крылом. В сидящую на спине златовласую девушку брызнула белая пена. Красавица заливисто захохотала, утирая с прелестного личика соленые капли. Зная повадки питомца, перед полетом эльфийка сменила роскошное белоснежное платье на мужскую одежду — кожаные штаны, жилетку и просторную льняную рубаху. Увидь ее мама в таком наряде — рухнула бы без чувств, но строгая родительница осталась в далекой северной столице.
Здесь же, на юге девушка впитывала долгожданную свободу каждой клеточкой юного стройного тела. Слева до самого горизонта простирался океан, подступая к усыпанной рыбацкими хижинами песчаной косе. За ней отливали бронзой поля, соседствуя с бескрайним лесом. Никаких городов с узкими улочками, высоченными стенами и опасностью за каждым углом — только теплый ветер в длинных волосах. Если это не счастье, то что тогда?
— А ну-ка! — певуче выкрикнула всадница. — Давай в слалом!
Дракон резко накренился, пустив за собой косую волну, и пролетел в шаге от лодчонки. Воздушный удар качнул парус и едва не выбросил загорелого мальчишку за борт. Не успела красавица отсмеяться, как змей взял вправо и прошелся еще ближе к соседней посудине. И так — пока не пролетел все побережье, шатая белые треугольники, как флажки.
— Да! — вне себя от радости взвизгнула девушка. — А теперь — второй круг!
Ящер завернул головокружительный вираж и помчал прямо во вспыхнувшее напротив голубое кольцо. Наездница натянула поводья, жмурясь и стискивая жемчужные зубки, но поздно — дракон на полной скорости влетел в портал и пропахал чешуйчатым брюхом двор Женской Общедоступной Придворной Академии и остановился у самого крыльца.
— Принцесса Эльвира! — ректор смерила беглянку строгим взором. — Значит, вот как вы готовитесь к первой курсовой работе? Пропускаете занятия, не выполняете домашние задания и подвергаете жизнь необдуманному риску? Хотите, чтобы Ее Величество закрыла Академию и меня заодно?
Лала Де’Лалэй происходила из знатного эльфийского рода, но, казалось, делала все возможное, чтобы меньше походить на дочь Всевеликого Леса. Стриглась коротко, красилась в черный и предпочитала людскую одежду — юбку до колен, накрахмаленную рубашку и укороченный сюртук. А характером обладала таким, что дай ей больше полномочий — порола бы студенток розгами, как в стародавние дикие времена.