— Хосе все понял, Перейре, Хосе не бросит оружия, не убежит, зажав хвост между ног.
Перейре объяснил, что Хосе должен встретиться с группой, которая доставит оружие в Анголу, на контрольном партизанском пункте Освобожденного района.
— Без винтовок не возвращайтесь. Понял? — глухо закончил он. В голосе его Хосе услышал и угрозу и мольбу. — Это наши жизни, Хосе, наша свобода.
— Даже мертвый Хосе выполнит приказ.
Отряд раненого Америго жил в трех круглых хижинах, крытых травой. Когда появился Хосе, партизаны спали на циновках. Они недавно вернулись из похода. Хосе сообщил им о своем назначении.
— А зачем нам чужой командир? Мы и своего можем найти, — враждебно проворчал Секулу — партизан лет тридцати, с широким приплюснутым носом и татуировкой на лбу. При этом он наводил красоту — начищал зубы концом размочаленной палочки лофиры.[1]
Хосе резко повернулся к недовольному партизану, ощупал его невысокую фигуру твердым взглядом и бросил:
— Секулу будет делать то, что прикажет командир. — И, обращаясь ко всем, добавил спокойно: — Идем к границе. Поручено особое дело. Возьмем на складе консервы — и пошли. Быстро!
Партизаны мигом сорвались с постелей. Особое дело!
Секулу сразу переменился. Он сунул палочку лофиры в карман брюк, и его широкоскулое лицо с приплюснутым носом растянулось в улыбке.
— Всем известно, Хосе — смелый разведчик. Ему маленькое дело не поручат. На какой форт будем нападать, командир Хосе?
— Хосе поведет вас, — ответил тот уклончиво.
— Тогда я, командир Хосе, сейчас… За патронами…
Секулу вышел прихрамывая. Одна нога у него была короче другой, и его называли «Киа-фуакулу», что означало «Мертвая нога». Хромой, однако, мог ходить быстро и даже бегать.
— Поскорее, и про особый отряд никому, — бросил вдогонку Хосе.
Через минуту Секулу выскочил из соседней хижины.
Его друг, длинноголовый Динанга, с ножом — мачете за поясом тоже вышел из хижины и долго смотрел вслед уходящему отряду.
Хосе уверенно вел людей сквозь лес. То и дело обходили топи, оставленные «мазикой» — муссонными дождями. В полумраке леса было жарко и душно.
Хосе шагал стремительно — на контрольном партизанском пункте отряд ждут к утру. Секулу двигался следом за Хосе, видя перед собой широкую спину командира, его могучую шею, оголенные до плеч руки, узловатые и крепкие, как сиза левый канат. Хосе шел удивительно легкой походкой, хотя был высок и тяжел.
В полдень наткнулись на стадо кабанов-бородавочников.
— Стой, Хосе! Сейчас я одного… — пробормотал Секулу, сдергивая винтовку и целясь в большого самца с изогнутыми вверх клыками. Широкие ноздри Секулу возбужденно втягивали воздух.
— Хоу! Секулу разве не знает, что идет по важному делу? — спросил Хосе сердито. — Если Секулу, старый партизан, будет стрелять и шуметь, кто же будет соблюдать тишину?
Секулу подчинился, сказал: «Верно, командир Хосе знает: Секулу — старый партизан». Он похлопал рукой по кожаному мешочку на груди и шепнул доверительно: «Этот талисман поможет нам. Мне всегда помогает».
Хосе взглянул на мешочек и ничего не сказал. Он что-то перестал верить в силу талисманов.
К вечеру вышли на холмистую равнину, поросшую высокой слоновой травой, жесткой и острой, как лезвие мачете. Трава эта вдвое выше человека, в ней легко спрятаться, но можно и напороться на затаившегося противника.
Хосе выслал дозоры вперед и назад и двигался медленно, прислушиваясь к звукам саванны.
Стадо серых тяжелых облаков медленно ползло по небу и вскоре закрыло солнце. Почти совсем стемнело, хлынул дождь. Теплый северный муссон без устали гнал влагу из лесов Конго.
Сквозь шум ливня командир услышал дыхание бегущего человека. Хосе обернулся и увидел Зоао, паренька лет пятнадцати, с тонкой высокой шеей. Он все время шел позади в охранении и сейчас догонял командира.
— Парашютисты! — с хрипом выпалил паренек, жадно хватая ртом воздух. — Человек десять. По следу идут.
— И-и! — удивленно протянул Хосе и помрачнел. — Далеко?
— Шагов триста, за холмом.
Хосе зашагал быстрее, раздвигая жесткие лезвия травы. Вихрились мысли. Дождь густой, как лес, и все-таки португальцы увидели отряд. Ждали, значит, на пути к границе. Откуда узнали? И что теперь делать ему, Хосе? В отряде восемнадцать человек, и только один с автоматом да двое с винтовками. У остальных копья и мачете. Как быть?
Надо взглянуть на парашютистов. Хосе пропустил отряд и остался в темноте под дождем — один на один с опасностью. Все чувства его были напряжены. Некоторое время он стоял прислушиваясь, потом решительно двинулся навстречу противнику.
На вершине холма Хосе спрятался в траву, стал ждать. Во мраке послышались осторожные шаги. Трава зашуршала, и в свете молнии Хосе увидел португальцев: их мокрые черные плащи, стальные каски, широкий вздернутый нос первого парашютиста, его короткую бороду — полукольцом от уха к уху. Во всей наклоненной вперед фигуре португальца чувствовалось ожидание опасности… Затем все исчезло в черноте ночи.
Надо заставить парашютистов идти медленнее: в этом спасение его отряда. Хосе, подняв автомат, ждал. При ослепительной вспышке он вновь увидел парашютиста. Их взгляды встретились, в глазах португальца полыхнул ужас. Парашютист рванулся в сторону. Хосе выстрелил, но вновь наступила темнота, и он не видел, что стало с врагом. Сухой треск автоматов прижал Хосе к выпуклой мокрой груди холма. Партизан выстрелил, не целясь, и побежал, пригибаясь, по тропе. Его пули научат португальцев осторожности, он заставит их идти медленнее!
Всю ночь Хосе вел отряд, не останавливаясь. Командир бежал сквозь мрак и непогоду, не слушая ропота усталых. Перейре знал, кому вручить судьбу оружия.
Изредка Хосе останавливался, чтобы пересчитать людей, пропуская их мимо себя. Два раза находил он Секулу в хвосте цепи. Идти последним по проторенной тропе было легче, и Хосе подозрительно косился на него. Завидев Хосе, Секулу сразу уходил вперед. Богатырская фигура командира с автоматом в руках внушала уважение всем.
Утром они, измученные и мокрые, но оживленные, пришли в поселение партизан у границы. С чистого, умытого неба на них весело глядело не горячее еще солнце. Тяжелые прозрачные капли дождя сверкали на зеленом шелке травы. Накрытые ветвями ящики с оружием уже стояли в большой хижине.
Начальник контрольного поста Освобожденного района, худой баконго по имени Хорхе, был старым приятелем Хосе. Год назад они вместе участвовали в налете на тюрьму в столице, пытаясь освободить руководителей «Движения за независимость Анголы», а раньше оба работали на алмазных копях Луашимы. Но Хорхе словно не узнал Хосе. Поджав губы, он строго спросил:
— Ты командир отряда? Как твое имя? Есть документы на оружие?
Хосе засмеялся, показав приятелю две белые подковки зубов, вынул из кожаного мешочка бумагу с подписью и печатью коменданта фуэсе Перейре и подал ее Хорхе. Тот, запустив пальцы в войлок своих волос, долго читал, медленно шевеля губами. Он глянул даже на обратную сторону бумаги и только после этого поздоровался с Хосе. Тот рассказал ему о парашютистах и попросил задержать их, если они появятся на контрольном пункте.
Через несколько часов отряд выступил. Хосе приказал разбить два ящика, раздал винтовки партизанам и повел их новой дорогой — через лес, который хорошо знал. «В лесу не остается следов», — думал Хосе.
Сначала путь лежал через саванну. Длинные ящики, тщательно обернутые травой, покачивались на головах носильщиков… Каждый ящик несли двое.
Хосе выслал дозоры во все стороны, прислушивался к каждому шуму. Пока все было тихо.
Хосе пристально всматривался в беловатую акацию. Это странное дерево сбросило листья и стояло голое во время мазики, когда все зеленело и одевалось листвой. Но не акация интересовала Хосе: на ветвях дерева сидел большой павиан и хрипло тявкал, предупреждая стаю об опасности.
— Леопард, — сказал Секулу. Хосе не ответил.
1
Лофира — небольшое дерево, растущее в тропиках. Древесина лофиры пахнет ментолом, зубы от нее белеют, становятся яркими и блестящими.