Китинг облегченно вздохнул: не нужно задавать бесчеловечный вопрос, знает ли Антони Хинтц о своей предстоящей смерти. Хиитц сам сказал, что умрет. Он сделал это в присутствии двух свидетелей. Если бы Китингу удалось теперь склонить его к признанию, что только Данн и никто другой стрелял в него, можно будет ликвидировать шайку убийц в порту.
Китинг подошел ближе к постели, склонился над Хиитцем и сказал:.
— Я — прокурор Китинг, я веду расследование вашего дела. Скажите мне теперь, пожалуйста, кто в вас стрелял. Ваша жена уже рассказала мне, что это был Джонни Данн, но я должен слышать это от вас.
Казалось, тяжело раненный докер пытался подняться, испуганно прохрипел:
— Нет, это неправда. Это был не Данн. Моя жена не видела этого. Я не знаю, кто это был…
Мучимый болью, но одержимый одним желанием — защитить жену от мести портовых гангстеров, он все снова и снова повторял это.
Молодой прокурор, потрясенный, умолк.
Врач запретил ему задавать вопросы.
Из больницы Китинг поехал в порт и отыскал бюро заместителя председателя профсоюза докеров. Пышная секретарша молча открыла обшитую дверь и хриплым голосом бросила:
— Джонни, прокурор Китинг хотел бы к тебе.
Джонни Данн (в своих кругах его называют Кривой глаз) оказался хилым молодым человеком, который изо всех сил старался казаться важным боссом. Его оттопыренные уши и жестокий, массивный подбородок плохо вязались с добротным, сшитым с иголочки костюмом. Он курил толстую сигару. Небрежным движением руки пригласил Китинга сесть в кресло.
— Здравствуйте, Китинг, что привело вас ко мне?
Китинг продолжал стоять. — Я бы хотел лишь узнать, где вы были сегодня утром между семью и девятью часами?
Заместитель председателя профсоюза спокойно положил свою сигару в пепельницу, набрал номер телефона. Ожидая, пока его соединят, сказал:
— Минуточку, Китинг, сейчас я вам смогу точно сказать.
Теперь прокурор все же сел. Он знал, что сейчас произойдет.
Данн сразу представит ему совершенно неопровержимое алиби… Так и получилось. Данн позвонил одной из своих любовниц, и она подтвердила, что он ровно до девяти часов находился у нее в квартире. А Хинтц был застрелен в половине девятого.
— Вы же сами слышали, Китинг, до девяти часов я был у своей приятельницы; я там спал, а потом поехал в свое бюро. Это длилось приблизительно двадцать минут. При таком уличном движении быстрее ведь не проедешь, — Данн положил трубку. — Минут двадцать десятого я, вероятно, был в бюро, но если вы хотите знать совершенно точно, то я спрошу мою секретаршу.
Китинг сделал отклоняющее движение рукой. Он был убежден, что секретарша Данна подтвердит эти данные с точностью до секунды. Да и дама, которой только что звонил Данн, в любое время присягнет, что Джонни провел у нее ночь и ни на минуту не покидал квартиры до девяти часов. Он злился на себя, что вообще задал этот вопрос.
— Скажите, Данн, вы знаете Антони Хинтца?
— Хинтца? Возможно. Он работает в порту?
— Он работал в порту. На пятьдесят первой пристани, посредником для вербовки судовых команд.
— Ах, — да, теперь припоминаю, кого вы имеете в виду. Довольно строптивый парень, но хороший докер. С ним что-нибудь случилось? Провернул какое-нибудь дельце?
— Кто-то стрелял в него сегодня утром, мистер Данн, — сказал Китинг после короткой паузы.
Джонни Данн весело рассмеялся:
— А-а, теперь понимаю. Поэтому вы и спрашивали, где я был сегодня утром? Старая песня: если в порту что-нибудь случается, то в этом, оказывается, виноват профсоюз. И как вы только поддаетесь на такую чепуху, Китинг… — Он снисходительно покачал головой. — Напрасно тратите свое драгоценное время, занимаясь этими бабьими сплетнями.
— Но Хинтц не умер, мистер Данн, он еще жив, и я бы очень хотел устроить вам очную ставку. Хинтц смог бы подтвердить, что вы не стреляли в него.
Джонни Данна покинула его невозмутимость:
— Нет, ничего подобного делать нельзя.
— Почему же нет? — насмешливо спросил Китинг. — Чего вы боитесь?
Данн заходил по комнате.
— Нет, ни в коем случае! Человек в таком состоянии, как Хинтц, вероятно, уже не может ясно мыслить. Он будет фантазировать и, чего доброго, утверждать вещи, которые вообще не происходили!..
Китинг рассмеялся:
— Но вам-то нечего бояться — с вашим алиби.
Джонни Данн не был склонен к шуткам.
— Я считаю нашу беседу законченной, мистер Китинг, — сказал он. — Дальнейшие разговоры с вами я бы хотел вести только в присутствии моего адвоката, — он подошел к двери.