День уже подходил к концу, когда мы дошли до подножия довольно высокого утеса. Я намеревался переночевать наверху, на плато, где, как я думал, будет ползать меньше опасных существ, чем в растительности Крониумского моря. Правда, я не видел до сих пор ничего угрожающего, кроме той черной твари с похожими на канаты щупальцами, которая напала на Твила; она заманивала свои жертвы, пока они не попадали в пределы досягаемости. Она не могла заманить меня во время сна, тем более что Твил, казалось, никогда не спал и терпеливо сидел целую ночь. Мне оставалось непонятным, как эта тварь могла заманить Твила, но я не мог его об этом спросить. Лишь позже я узнал об этом дьявольском наваждении.
Мы бродили у подножия скалы в поисках удобного для подъема места. По крайней мере, это было нужно для меня, а Твилу ничего не стоило в два прыжка очутиться на самой вершине — скала была высотой около шестидесяти футов. Но он из солидарности оставался со мной. Наконец я нашел проход и начал подниматься, как внезапно услыхал шум, показавшийся мне знакомым!
Вы ведь знаете, какими обманчивыми кажутся звуки в этом разреженном воздухе. Выстрел звучит как звук открываемой бутылки. Но я различил шум мотора и, оглянувшись, увидел нашу вторую бортовую машину примерно в десяти километрах к западу от меня.
— Это был я! — сказал Патц. — Я искал тебя.
— Конечно, я сразу об этом догадался, но что я мог поделать. Я кричал и махал обеими руками. Твил, увидев это, начал щебетать и пускать трели, затем он вскочил на скалу и прыгнул еще выше. Тем временем машина двинулась в южном направлении и исчезла в серой пыли.
Я был глубоко разочарован этой неудачной попыткой привлечь внимание. Ночной холод становился все чувствительнее. Я вытащил спальный мешок и залез в него. Твил погрузил клюв в песок, сложил руки и ноги и стал похож на росшие кругом безлистые кусты. Так он и провел целую ночь.
— Защитная мимикрия! — воскликнул Леруа. — Вот видишь? Он — житель пустыни.
— Утром, — продолжал Жарвис, — мы снова отправились в путь. Не успели мы пройти по пустыне Ксант и ста ярдов, как я увидел нечто необычайно интересное. Нечто такое, что Патц не фотографировал, могу биться об заклад.
Мы очутились перед рядом пирамид. Они были совсем маленькие, не выше пятнадцати сантиметров, и тянулись по пустыне, насколько можно было охватить глазом. Маленькие пирамиды из крошечных кирпичей, полые внутри и усеченные, так что в них можно было заглянуть сверху. Я указал на них и спросил: «Что это?» Твил начал щебетать, давая понять, что не знает. Так мы шли несколько часов вдоль ряда этих пирамид на север, то есть в нужном нам направлении.
Вскоре я заметил, что пирамиды становились выше. В каждой из них было одинаковое количество кирпичей, но кирпичи были крупнее.
К полудню мы дошли до пирамид, которые были мне по плечо. В некоторые из них я заглядывал; все они были одинаковыми, с усеченной верхушкой и пустые, сделаны они были из силиката. Твердые как камень и старые как мир.
— Какого они возраста, как ты думаешь?
— Пятьдесят, сто тысяч лет. Откуда мне знать? Маленькие, которые мы видели утром, были более старыми, возможно, раз в десять старше. Они почти рассыпались. Сколько им было лет? Полмиллиона? Может быть, больше? Кто мог сказать?
Жарвис на мгновение замолчал, затем продолжал:
— Итак, мы шли вдоль бесконечного ряда пирамид. Твил несколько раз показывал на них и говорил: «Камень».
Я указал на ближнюю пирамиду и спросил: «Люди?», а затем — на него и на меня. Он ответил, потирая живот: «Нет, нет. Не один, один, два. Не два, два, четыре». Я удивленно смотрел на него, не понимая, но он повторил то же самое.
— Вот доказательство! — объяснил Гаррисон. — Он недоумок.
— Ты думаешь? — спросил Жарвис, саркастически улыбаясь. — Ну а я это понял иначе. «Не один, один два». Как ты это понимаешь?
— Ничего не понимаю, так же как и ты.
— А я понял. Твил использовал немногие воспринятые от меня слова, чтобы объяснить мне сложную мысль. «Не один, один два» — Твил давал мне понять, что эти пирамиды — не живые существа, у них нет разума, и поэтому они не могут сложить две единицы. Дошло?
— Ах! Черт побери!
— Но почему он при этих словах тер себе живот? — спросил Леруа.
— Почему? А потому, милый мой биолог, в животе находится его мозг. Не в его маленькой головке, а в чреве!
— Невероятно!
— Не так, как у нас. И флора и фауна не похожи на земную, вспомни о твоих биоподиях! — Жарвис улыбнулся и продолжал: — Так мы шли по пустыне Ксант. После обеда ряд пирамид кончился.
— Кончился!
— Ну да, и самое интересное во всем этом было то, что последняя пирамида — а теперь они были высотой в десять футов — была с верхушкой! Понятно? Значит, тот, кто ее строил, был еще в ней. Мы осмотрели весь длинный ряд пирамид — от тех, что были построены миллионы лет назад, до самых недавних.
Мы с Твилом заметили это одновременно. Я поспешно вынул свой автомат (у меня в заряднике были взрывные пули Боланда), а Твил мгновенно вытащил из сумки свой игрушечно маленький стеклянный револьвер. По крайней мере, он был похож на револьвер, но рукоятка была побольше, так что Твил мог обхватить ее своими четырьмя пальцами. Проходя вдоль ряда пирамид, мы держали оружие наготове.
Твил первый заметил движение пирамиды. Верхний ряд кирпичей приподнялся и с легким шумом опрокинулся. Затем мы увидели нечто удивительное.
Вначале появилась длинная, серебристо-серого цвета рука, за ней — покрытое панцирем туловище. Мне показалось, что панцирь состоял из свесившейся чешуи такого же серебристо-серого цвета. Чудовище с шумом упало на песок.
Трудно дать представление об этом животном. Его туловище было похоже на большую бочку, с одной стороны была рука и отверстие вроде рта, с другой — упругий, остроконечный хвост. Ничего больше! Ни глаз, ни ушей, ни носа — ничего! Это существо проползло несколько метров, воткнуло свой остроконечный хвост в песок, выпрямилось и село.
Мы с Твилом наблюдали его целых десять минут, пока оно не пошевелилось. Оно протянуло руку к ротовому отверстию и с шумом, напоминающим шуршание разрываемой бумаги, вытащило кирпич! Рука осторожно положила его на землю; существо опять сидело неподвижно. Через некоторое время появился еще один кирпич. Это животное было как бы прирожденным каменщиком.
Я стал уже укладывать вещи, чтобы снова двинуться в путь, когда Твил показал на кирпич, сказал: «Камень» — и несколько раз со свистом вдохнул и выдохнул.
Тогда я понял, что он имел в виду. Я спросил: «Не дышит?» — и показал это движениями. Твил ответил: «Не дышит», затем подпрыгнул, чтобы коснуться поверхности своим клювом совсем близко от чудовища.
Можете себе представить, как я испугался! Я ожидал, что рука схватит Твила и раздавит его, но ничего не произошло! Твил подошел к этому существу, сказал: «Камень». Я набрался мужества и тоже подошел поближе, чтобы убедиться самому.
Твил опять был прав. Это существо на самом деле было из камня, и оно не дышало.
— Кремниевая жизнь! — воскликнул Леруа. — У меня было подозрение, а теперь это доказано. Я должен поехать туда. Я должен это видеть!
— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал Жарвис, — если хочешь, можешь туда съездить. Но возвращаюсь к моему рассказу: это существо было живым и вместе с тем неживым. Каждые десять минут оно двигалось, чтобы положить новый кирпич! Кирпичи — вероятно, его выделения, продукт обмена веществ. Оно откладывает свои выделения вокруг себя и, когда чувствует себя замурованным, выходит наружу и начинает все сначала. Понятно, почему оно так шуршало и хрустело. Живое существо, которому полмиллиона лет.