Сверху город казался покинутым, а если это даже было не так, то мы с Твилом были вооружены. Стеклянный револьвер Твила был необычайно интересен, после приключения с химерой я рассмотрел его внимательно. Он стрелял стеклянными отравленными осколками. В магазинной коробке их было не менее сотни, а реактивным зарядом был обычный пар.
— Пар! — воскликнул Патц. — Откуда он брался?
— Сквозь прозрачную рукоятку можно было видеть воду, а также еще какую-то жидкость, тяжелую и желтоватую. Когда Твил нажимал на рукоятку — спускового крючка не было, то в камеру попадала капелька воды и капелька желтого вещества, и вода мгновенно превращалась в пар. Это легко понять, и я думаю, мы также сможем использовать этот принцип. Концентрат серной кислоты доводит воду до кипения. Точно так же можно сделать с негашеной известью, или натрием, или калием.
Конечно, его оружие уступало моему в дальности, но в этом разреженном воздухе оно совершенно достаточно. И действенно. Я испытал его, выстрелив в одно из этих проклятых растений, и в несколько секунд оно завяло и рассыпалось! Поэтому и предположил, что стеклянные осколки отравлены.
Мы подходили к глиняному городу, и я решил узнать, не одни ли и те же строители строили города и каналы. Я показал на город, затем на канал, но Твил сказал: «Нет, нет» — и показал на юг. Я понял, что канал строила другая раса, может быть, соплеменники Твила. Может быть, на планете имеется еще одна разумная раса или даже многие. Марс — странный маленький мир.
Через сотню шагов около первого холмика глины мы увидели нечто вроде улицы. Собственно, это была глиняная тропинка, но гладкая и твердая, как бетон. А затем появился и один из обитателей.
Фантастическое существо! Похожее на бочку на четырех ногах, с двумя парами рук или щупалец. Головы у него не было, лишь туловище и конечности и ряд глаз. На верху этого бочкообразного тела была, мембрана, натянутая, как шкура барабана. Это существо быстро приближалось, толкая перед собой маленькую медную тачку. Нас оно, казалось, не замечало, хотя мне почудилось, что его глаза на мгновение задержались на мне. Вскоре подошел и другой обитатель города, толкая пустую медную тачку. Он также пронесся мимо нас. Я захотел привлечь внимание этих бочек, игравших в железную дорогу, и, когда подкатил третий, встал посреди дороги, но так, чтобы успеть отскочить.
Существо остановилось, и из мембраны послышался угрожающий шум. Я поднял руки вверх и сказал: «Мы друзья!» Как вы думаете, что же ответило существо?
— Держу пари, оно сказало: «Рад с вами познакомиться», — сказал Гаррисон.
— Я бы меньше удивился, если бы оно сказало именно так. Что-то зашумело в его мембране, и внезапно оно прорычало: «Мы дрррузья!» — и сильным ударом толкнуло свою тачку прямо на меня. Я отскочил, существо покатило дальше, так что мне только оставалось смотреть ему вслед.
Спустя полминуты приблизилась еще одна «бочка». Не сбавляя хода, она пригрозила: «Мы дрррузья!» — и поехала дальше. Как они могли узнать эту фразу? Общались ли они все друг с другом? Были ли они частицами одного организма? Я ничего не хочу утверждать, но предполагаю, что Твил это знал.
Как бы там ни было, все эти существа проезжали мимо нас и приветствовали нас одинаковыми словами. Это было комично, никогда не думал, что на этой забытой богом планете у меня так много друзей. Наконец я обратился к Твилу с жестом удивления; казалось, он понял меня и сказал: «Один-один-два, да! Два-два-четыре — нет!» Вам понятно?
— Ясно, — сказал Гаррисон, — это старые марсианские детские стишки.
— Ну, вот еще! Я постепенно привык к символической речи Гвила и так истолковал его «считалку»: «Один-один-два, да» — эти существа разумные. «Два-два-четыре — нет» — их разум так отличен от нашего, что находится как бы по ту сторону логики, когда два плюс два равно четырем. Возможно, он имел в виду, что их разум примитивен, в состоянии постигнуть лишь такие простейшие вещи, как единица плюс единица, но не более трудные. Но по тому, что мы увидели позже, мне кажется, что он имел в виду нечто иное.
Через несколько минут все эти существа появились снова — одно за другим. Их тачки были наполнены камнями, глиной, песком, перегнившими растениями. Они с угрозой произносили свое дружеское приветствие и проезжали мимо.
Третий из них, показалось мне, был тот самый, с которым я познакомился, и я решил возобновить разговор. Я встал поперек дороги и стал ждать.