— А я бы не возражал.
— Пусть обучит чиновников. Хоть раз в жизни займутся честным трудом.
Подошел Гаррисон с маленьким конвертом в руках.
— Смотри, это он уел его превосходительство и остался без берега, прямо как мы.
— Мне так больше нравится, — заметил Гаррисон. — Лучше быть наказанным за что-то, чем ни за что!
— Это ненадолго, вот увидишь. Мы терпеть не намерены. Скоро мы им покажем.
— Как именно?
— Подумать надо, — уклонился его собеседник, не желая раскрывать раньше времени свои карты. Он заметил конверт. — Это что, дневная почта?
— Вот именно.
— Как знаешь, я вовсе не хотел совать нос в чужие дела. Думал, просто что-нибудь еще случилось. Вам, инженерам, все письменные распоряжения обычно поступают в первую очередь.
— Да нет, это действительно почта, — сказал Гаррисон.
— Откуда же это ты получаешь письма?
— Воррал принес из города час назад. Мой приятель угостил его обедом и передал письмо для меня, чтобы он погасил об за обед.
— А как это Ворралу удалось уйти с корабля? Что он, привилегированный?
— Вроде. У него жена и трое детей.
— Так что с того?
— Посол считает, что одним можно доверять больше, чем другим. Когда у человека есть, что терять, он вряд ли уйдет. Поэтому он кое-кого отобрал и послал их в город собрать информацию о дезертирах.
— Они что-нибудь выяснили?
— Не очень много. Воррал говорит, что это пустая трата времени. Он нашел там нескольких наших, пытался уговорить их вернуться, но они на все отвечают: «Нет, и точка». А от местных, кроме «зассд», ничего не услышишь.
— Что-то в этом есть, — заметил один из присутствующих. — Хотел бы я сам на это взглянуть.
— Вот этого-то Грейдер и боится.
— Ему скоро многого придется бояться, если он не образумится. Наше терпение иссякает.
— Мятежные речи, — упрекнул его Гаррисон. — Вы меня шокируете.
Он прошел в свою каюту и вскрыл конверт. Почерк мог бы быть и женским, во всяком случае, он надеялся на это. Но письмо было от Глида: «Где я и чем занимаюсь — значения не имеет: письмо может попасть в чужие руки. Скажу тебе одно — все вырисовывается по первому классу, надо только выждать, нужно время для укрепления знакомства. Остальное в этом письме касается тебя. Я тут наткнулся на одного толстячка. Он представитель фабрики, выпускающей эти двухколески с вентилятором. Им нужен постоянный торговый агент фабрики и мастер станции обслуживания. Толстячку уже подали четыре заявления, но ни у одного из желающих нет требуемых технических данных. По условиям тот, кто получит место, имеет на город функциональный об, что бы это ни значило. Так или этак — место это для тебя. Не будь дураком. Прыгай — вода хорошая».
— Святые метеоры! — сказал себе Гаррисон и увидел приписку.
«Адрес получишь у Сета. Этот городишко — родина твоей брюнетки. Она собирается обратно сюда, чтобы жить поближе к своей сестре, и я тоже. Упомянутая сестра — просто душечка».
Гаррисон прочитал письмо еще раз, встал и начал расхаживать по каюте. Потом вышел и, не привлекая к себе внимания, прошел в склад инженеров, где целый час смазывал и чистил свой велосипед. Вернувшись в каюту, он вынул из кармана тонкую плашку и повесил ее на стенку. Потом лег на койку и уставился на нее.
«С — Н. Т.».
Динамик системы оповещения кашлянул и сообщил: «Всему личному составу корабля быть готовым к общему инструктажу завтра в восемь ноль — ноль».
— Нет, и точка, — ответил Гаррисон.
Грейдер, Шелтон, Хейм и, разумеется, его превосходительство собрались в рубке.
— Никогда не думал, — мрачно заметил последний, — что настанет день, когда мне придется признать себя побежденным.
— Со всем должным уважением позволю себе не согласиться, ваше превосходительство, — ответил Грейдер. — Потерпеть поражение можно от руки врага, но ведь эти люди не враги. Именно на этом мы и попались. Их нельзя классифицировать как врагов.
— И тем не менее это поражение. Как еще назвать?
Грейдер пожал плечами.
— Нас перехитрили родственнички. Не драться же дяде с племянниками только потому, что они не желают с ним разговаривать.
— Вы рассуждаете со своей точки зрения. Для вас данная ситуация исчерпывается тем, что вы вернетесь на базу и представите отчет. У меня же положение иное — мое поражение дипломатическое.
— Я не могу брать на себя смелость и рекомендовать наилучший образ действий. На борту моего корабля находятся войска и вооружение для проведения любых полицейских и превентивных операций, которые представятся необходимыми. Но я не могу их применять против гандов, поскольку у меня нет никаких оснований для этого. Более того, одному кораблю не справиться с двенадцатимиллионным населением планеты, для этого потребуется целая эскадра.