Хочу подчеркнуть, что важность подобной акции выходит за рамки компетенций центральномакедонской полицейской службы, я прошу умерить пыл здешних чинов полиции, подчинив их действия решению задач общегосударственной важности. Я хотел бы также предложить следующее: пусть меня «арестуют», а некоторое время спустя я «спасусь, бежав из тюрьмы». Не скрою, шаг весьма рискованный. Подпольщики подозревают любого, кто вырвался из рук органов безопасности, полагая, что он отпущен с целью оказывать впредь этим органам услуги. И действительно, мы почти каждому арестованному даем возможность «спасти свою шкуру» в случае, если он согласится работать на нас. Нам крайне редко удается склонить кого-либо к подобным услугам, но бдительность конспираторов не ослабевает, так как они считают правильным заподозрить десять, но не принять в свои ряды ни одного предателя. Тем не менее я надеюсь, что смогу так все устроить, что враги нового порядка поверят в мой «побег».
В течение недели, пока я буду находиться «под арестом», я отправлюсь в Афины и объясню вам свои планы. Я просил местные органы безопасности немедленно ввести строжайший контроль в аэропорту, на вокзале и в порту. В городе должно создаться впечатление, что ищут какое-то определенное лицо. На такие вещи у подпольщиков особо острый нюх.
Галинос перечитал свое донесение. При упоминании о 2500 драхмах лицо его омрачилось. Он с радостью оставил бы деньги у себя, но это чересчур опасно. Рано или поздно его прекрасную незнакомку арестуют, и она выболтает, что вручила эту сумму псевдо-Галиносу. Он, конечно, может все отрицать, да и Юлиан не сможет дать знать по начальству, что будто поверил словам изменницы народа, но в документах ее показания зафиксируют. Лучше снять копию с этого донесения и отправить ее в нью-йоркский институт. Дело мало-помалу становится образцом наступательной криминалистики; если господа профессора включат его материал в свое собрание методической литературы, он может рассчитывать на вознаграждение, во много раз превышающее этот «взнос солидарности». Жаль только, что денежный источник в Салониках скоро иссякнет. Мистер Мэрфи согласен платить только до тех пор, пока группа в Салониках не будет арестована. Разве что его, Х211, успехи произведут такое впечатление на господина министра внутренних дел Патакоса, что он выдвинет Х211 на руководящую должность в своем ведомстве. Тогда он попал бы в число непосредственных получателей ежемесячных субсидий из неисчерпаемых фондов ЦРУ. В Штатах хорошо понимают, как важно обеспечить твердость юго-восточного фланга НАТО, а кто, кроме органов безопасности, может ее гарантировать?
Спиридон Цацос, кроме лекций в своем университете, вел специальный курс по международной экономике и ярмарочному делу в Афинском университете. В столицу он обычно летал. Самолеты компании «Олимпик-Эрвей» делали на этой линии два-три рейса ежедневно, и длился полет час с небольшим.
Цацос поехал за билетом в бюро путешествий на улицу Комникон. Его там хорошо знали.
— О вас мне сообщать незачем, — сказала с улыбкой мило видная девушка, ответив на его приветствие.
— Как это — сообщать? — удивился Цацос. В ответ он услышал, что о всех заказах на авиабилеты они обязаны сообщать в полицию. Спиридон мгновенно вспомнил о Галиносе. Дафна ведь говорила, что он не сегодня-завтра уезжает. Если он решил лететь… Телекс, телеграф, радио — все это куда быстрее, чем самый быстрый лайнер. Запрос в Афины о господине Галиносе неминуемо принесет через минуты ответ, что такого господина не существует в природе, или что он давно мертв, или что его разыскивают! И в аэропорту «Микра» его будут ждать полицейские, он выйдет на посадку, служащий «Олим пик-Эрвей» коротко кивнет, и Галинос услышит «приглашение»: «Пожалуйста, следуйте за нами…»
Из телефонной будки Цацос позвонил жене, попросил немедленно связаться с Дафной, чтобы та предупредила «дядю»: ни в коем случае не пользоваться самолетом. Погода, мол, нелетная.
Анастасия разыскала Дафну в бюро международной ярмарки, и подруги заторопились на улицу императора Константина к «Средиземноморской». Дафна в гостиницу не вошла, а Анастасия направилась в ресторан. Знакомый официант, польщенный доверием дамы из высшего света, рассказал ей, что знал о Кирисе Паламидисе. Горничная упоминала, что с сегодняшнего дня он комнату за собой больше не оставляет, а чемодан велел куда-то отправить на такси. Это подтвердил и портье, он добавил только, что господин Паламидис собирается еще поужинать в их ресторане: он собственноручно выбирал на кухне лангусты.