— Хватит! На станции должен быть только один начальник. Я подозреваю, что история с Хакимовым произошла не без вашего участия! Теперь еще и жену впутали.
— Вы очень несправедливый человек, Сергей Александрович, — тихо возразил Строков.
— Возможно. В общем так, завтра мы с вами расстаемся.
— Мы давно с вами расстались. Я искал в вас друга, единомышленника, а вы…
— Машину я вам выделю! Укладывайте вещи! — крикнул Сергей.
Наташа слышала шаркающие шаги Строкова по всему дому. Она лежала, зарывшись с головой в подушку, но сквозь тонкие стенки все равно доносилось тихое покашливание, шорох одежды, даже скрип крышки чемодана. Она долго крепилась, зная, что ничего хорошего от ее нового вмешательства не получится, и все же не выдержала, выбежала на крыльцо. Строков выходил со двора. Он вел за собой осла, нагруженного тяжелым чемоданом. Она не стала догонять старика, все равно ничего утешительного сказать ему не могла.
Строков не спеша прошел весь аул и остановился у дома Бобо-Кадыра. Хозяин встретил его у ворот, где и положено встречать почетного гостя. Передал одному из сыновей повод осла.
— Почему заранее не сказал? Плов сварить не успею!
— Обойдемся без плова. Лучше в шахматы сразимся да чаю попьем. У меня теперь много свободного времени.
— Неужто правду в ауле болтают…
— Все правда, Бобо-Кадыр. Я теперь на станции не начальник. Да дело не в том… Не в том сейчас дело. Помнишь сель в тридцать втором году?
— Кто ж его не помнит, половину аула тогда снесло…
— А куда он дошел, помнишь?
— Да… На этом месте комбинат и поселок построили.
Стали пить чай. Принесли сабзу, конфеты и лепешки. Беседа текла неторопливо, о делах давно известных и не раз обговоренных. Она не мешала Строкову думать о своем.
Совесть его чиста: он сделал все, что мог. Даже больше. Теперь настала пора уезжать. Завтра утром в кишлак придет автобус. Можно ни с кем не прощаться. Зачем лишние слова? Беда случится, когда его тут уже не будет! Вспомнят только: «Строков был прав…»
Они сидели у самой ограды перед обрывом. Присмотревшись, можно было увидеть на дне ущелья тонкую ленту реки. Далеко у поворота ущелья виднелись маленькие, совсем игрушечные домики. Их не станет в первую очередь… Строков представил, как это будет, как ринется вниз сорокаметровый вал камней и грязи, рожденный лавиной. Как выгнутся стены домов под ее напором. Рухнут крыши, мелькнут на секунду в грязевом потоке обломки зданий… Людей отсюда не увидишь, они слишком малы… И никто им не сможет помочь.
Строков поставил на поднос чашку, секунду смотрел на Бобо-Кадыра. За долгие годы они научились понимать друг друга почти без слов. Можно и не говорить всего. Достаточно просьбы. Здесь не спросят: «Зачем тебе это нужно?»
— Ключи вот сдал, придется ломать замок… — сказал Строков, начиная нелегкий разговор.
Свет луны заливал мертвые скалы. Дорога на станцию казалась припорошенной снегом, но это была пыль. Два старика медленно брели по дороге, сгибаясь под тяжестью ноши. Их фигуры то появлялись, то исчезали на фоне глубоких черных теней, отбрасываемых стенами ущелья.
Спала станция. Спали Быстров и Наташа, спал Хакимов. Даже Сайда прикорнула у своей бессонной, подмигивающей разноцветными огоньками рации.
Скрипнула дверь склада, расположенного в дальнем углу двора, в сарайчике за колючей проволокой. Ветер носился по двору, заметал следы, хлопал сломанной лопастью ветряка. За шумом ветра не было слышно осторожных шаркающих шагов.
Человек пересек двор, подошел к входной двери. Прежде чем войти, он подул на замерзшие руки, оглянулся на восточный склон, стараясь определить время, оставшееся до восхода. Рядом с ним на земле лежали рюкзак, две пары горных ботинок, ледорубы.
«Пожалуй, Бобо уже дома, — подумал он, — не потерял бы чего… Утром могут хватиться. Вроде мы все сделали как надо. Брали из нижних ящиков. Не заметят. Хорошо бы, не понадобилась она, только кто ж его знает, как все обернется…» Он еще раз подул на руки и осторожно, боком проскользнул в коридор.
От резкого стука Наташа проснулась первой.
— Вставай, Сергей! Что-то случилось. Да, проснись же!
Сергей поднялся, чиркнул спичкой. Огонек выхватил из темноты лицо Строкова.
— Вы? Что случилось?
— Ничего не случилось. Мы с вами идем на лавиносбор.
— Вы знаете, сколько времени?
— Знаю. Пять часов. Чтобы вернуться засветло, приходится выходить рано. Утром снег крепче.
— А с чего вы взяли… И вообще вы же, кажется, уехали?
— Мы с вами договорились, что я уеду только после того, как сдам участки…