— Вы уже предупреждали об атом, мистер Мейсон, — сказала она. — Вы получили свое интервью. Я не нахожу его увлекательным. Доброй ночи.
Мейсон поднялся.
— Скажите честно, — спросил он, — я вас чем-нибудь обидел?
— Послушайте, мистер Мейсон, не уберетесь ли вы к черту?! Мне хочется зареветь, и я не хочу, чтобы вы тут сидели и смотрели на меня!
— выкрикнула Сюзанна.
— Иными словами, — в голосе Мейсона уже не звучала доброта, — по телефону вам сообщили о том, что тело Дугласа Хепнера опознано.
От неожиданности она застыла на месте.
Глава 8
Мейсон уже был в конторе, когда Делла Стрит, открыв входную дверь и мурлыкая под нос какую-то мелодию, вошла в комнату. Увидев Мейсона за своим столом, она остановилась как вкопанная.
— Хэлло, Делла! — приветствовал ее Мейсон. — Как идут дела?
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Веду подсчеты, — ответил Мейсон. — Видишь ли… в общем, кое-что произошло.
— Например?
— Газеты пока молчат, — сказал Мейсон, — однако тело, найденное в парке Сьерра Виста, было опознано. Это Дуглас Хепнер.
— Он мертв?!
— Именно. Убит выстрелом в затылок из револьвера. Входное отверстие пули есть, а выходного нет. Это значит, что полиция получит в свое распоряжение пулю, которая позволит ей определить систему оружия и, конечно же, найти само оружие. А что у тебя, Делла?
— У меня? — переспросила она. — Я провела интересный вечер.
— Пытались ухаживать?
— Много раз.
— Что-нибудь важное?
— Не думаю. Мне показалось, что все это типичные бродячие волки. Конечно, в первоклассном отеле попытки знакомства совершаются не столь явно, я бы сказала, весьма осмотрительно, тонко, но цель их та же, что и везде.
— Так что же произошло?
— Меня сначала спросили, не желаю ли я потанцевать. Потом в записке, переданной через официанта, сообщили, что я выгляжу слишком одинокой, а потому два джентльмена с удовольствием потанцевали бы со мной, если я только пожелаю.
— Делали предложения? — спросил Мейсон.
— Не то, чтобы предложения. А так, словесная разведка для проверки моей обороноспособности.
— И как же ты оборонялась?
— Оборона была равносильна нападению. Но не очень стойка. Я не создала у них впечатления, что они штурмуют линию Мажино. Я дала им понять, что территория может быть захвачена и оккупирована, но… Иными словами, я заморочила им головы, но двери открыть не позволяла. Вы ведь именно этого хотели, не правда ли?
— Да, тогда я хотел именно этого, — сказал Мейсон, — но сейчас в этом не уверен.
— Почему?
— Потому что возникли некоторые обстоятельства, которые, возможно, осложнят дело.
— А именно?
— Элеонор Хепнер, или Элеонор Корбин, кто бы она ни была, вот уже почти две недели, как сошла со сцены. Ее обнаружили шатающейся по парку почти без одежды. У нее гладкая и нежная кожа…
— О, да опять ее кожа, — пробормотала Делла. — Я уже в который раз слышу, как вы восхищаетесь ею.
Мейсон нахмурился.
— К этому есть веские основания. Дело в том, что, судя по всему, она довольно продолжительное время бродила по зарослям парка почти без одежды. А следовательно, на ее теле должны были остаться следы — покраснения, царапины и…
— И конечно, — резюмировала Делла Стрит, — как опытный детектив, вы заметила эти следы.
— Ну так вот, — сказал Мейсон, — никаких царапин на ней не было. Кожа выглядела слегка загоревшей, но не…
— Загар от пребывания в спальне, — едко заметила Делла Стрит.
Но Мейсон продолжал говорить, не обращая внимания на ее колкости.
— Это значит, что она была где-то поблизости от того места, где ее задержали. Как тебе известно, я сблефовал и вынудил Этель Билан признаться, что Элеонор жила у нее. Но почему она там находилась, мы не знали. Возможно, что не знала этого н Этель Билан. Но сейчас, я думаю, сумею ответить на вопрос «почему?»
— Так почему?
— Элеонор, — продолжал Мейсон, — поселилась у Этель Билан, чтобы иметь возможность следить за Сюзанной. Затем Сюзанна едет на неделю в Лас-Вегас с Дугласом Хепнером. И пока она была в отъезде, Элеонор проникает в ее квартиру и совершает акты вандализма, которые вполне характерны для женщины коварной и ревнивой, к тому же желающей причинять неприятность сопернице.
— К примеру?
— Отрезать донышки у тюбиков с дорогостоящими красками и размазать краску по всей квартире.
— И это сделала она?
— Сюзанна думает, что да.
— Она объяснила, почему так считает?
— Нет. Нашу беседу прервали.
— Интересно, — заметила Делла. — Куда же все это заведет?
— Мы можем оказаться в любопытной ситуации, — заметил Мейсон. — Все это рисует Элеонор в чрезвычайно невыгодном свете. И конечно, наводит на некоторые размышления.
— А точнее?
— О Сюзане Гренджер. Она художница. Изучает живопись и манеру письма. Особенно интересуется старыми мастерами. Она пишет книгу о световых эффектах в живописи и надеется, что эта книга… Но главное заключается в том, — перебил сам себя Мейсон, — что Сюзанна Гренджер положительно верит, что именно Элеонор забралась в ее квартиру, пока она ездила в Лас-Вегас.
— А вы не верите в то, что это сделала Элеонор?
— В настоящее время я ничего не комментирую, — заявил Мейсон. — Сюзанна работает, пишет серьезную книгу, требующую больших исследований, частых поездок в Европу, посещений студий, возит с собой большое количество красок в тюбиках. Возможно, ее лицо примелькалось в таможне, работники знают ее как серьезную молодую женщину, занимающуюся копированием произведений искусства. Они встречают ее словами: «Как поживаете, мисс Гренджер? Как дела? Что вы приобрели за границей?» — и она отвечает им: «Как обычно, краски и немного духов — они у мена в чемодане». Таможенники открывают чемодан, прощупывают аккуратно сложенное дамское белье; проверяют духи, говорят: «Благодарим вас, мисс Гренджер», — закрывают чемодан, наклеивают на него таможенный ярлык, и Сюзанна ищет носильщика.
— А между тем, — спросила Делла Стрит, — в тюбиках с краской запрятаны десятки дорогостоящих камешков?
— Теперь я вижу, — сказал Мейсон, — что вы начинаете улавливать мою мысль. В этой ситуации важна последовательность, которую не может не учесть холодный, циничный, скептический ум. С одной стороны, Сюзанна Гренджер очень серьезная, но привлекательная женщина, собирающая материал для книги по искусству, с другой стороны — ее поездка в Лас-Вегас с Дугласом Хепнером, для которого она совершенно неподходящая компания.
— Но ведь он сам ее пригласил, не так ли?
— Да, Делла, он ее пригласил. Но это только предположение. Он сделал остановку в Барстоу, чтобы заправить машину. Там у него возникло внезапное желание позвонить в Солт-Лейк-Сити своей дорогой мамочке. Он позвонил и сказал ей, что с ним находится Сюзанна Гренджер и что она едет с ним в Лас-Вегас, чтобы пронести уик-энд.
— Какая миленькая ситуация, — заметила Делла Стрит. — Как же Сюзанна должна была быть счастлива!
— Совершенно верно, — согласился Мейсон. — А так как сейчас мы знаем, что мать Дугласа Хепнера привлекательная брюнетка с красивой фигурой, знаем, что, покуда Сюзанна Гренджер была в отъезде, кто-то побывал в ее квартире, отрезал донышки у тюбиков с краской и выдавил их содержимое, знаем, что в баночках с кремами и лосьонами, принадлежащими Элеонор, находились драгоценные камни, знаем, что Сюзанна Гренджер не уведомила полицию о случившемся в ее отсутствие… все это представляет собой темы дня размышлений.
— Да, черт побери! — воскликнула Делла.
— Похоже на то, что обозначился некоторый рисунок.
— И к тому же весьма запутанный.
— Это верно, — согласился Мейсон. — Представляешь, как должна себя чувствовать молодая женщина? Она отправляется с Дугласом Хепнером. Вся атмосфера поездки наполнена романтикой. Они покидают город, уезжают от надоевшей обстановки, от знакомых. Молодую пару ждут приключения, несмотря на то, что уезжают они всего на два-три дня.