— Да, — донеслось из мембран кубика.
Стены камеры как бы раскрылись Они увидели скопление колонн, распорок, блоков из смонтированных кубов. Плен позади!
Бывшая камера превратилась в перекрытую платформу, и платформа эта начала опускаться. А крыша осталась на месте.
— До какой стадии вам известна история людей этой планеты? — спросил защитник.
— До того момента, когда вы переместили их в подземные этажи.
Робот начал рассказывать:
— Люди построили первые автоматические приспособления, чтобы те их обслуживали. Позднее они сконструировали автоматы, способные к самосовершенствованию, что я имело место по сегодняшний день. Но наша первейшая задача по-прежнему — охрана и обслуживание людей. Все, что мы сделали для них — и с собой — имело только одну цель: наилучшее и всестороннее обслуживание и охрана людей.
Сначала мы избавили их от необходимости трудиться и мыслить. В те времена, когда они жили в городе-саду, они не занимались ничем иным, кроме развлечений, бесед и всего прочего, создающего хорошее настроение. Мы предоставили им такую возможность, причем от людей не требовалось никаких усилий — мы создали проекционные плоскости и видеошлемы, которые вам уже известны Мы приветствовали увлечение людей этим изобретением еще и потому, что, сидя перед экранами в своих домах, они не подвергали себя ни малейшей опасности. К сожалению, участились несчастные случаи Один из жителей города сел, например, в летающую лодку, поднялся вверх — и непонятным для нас образом рухнул вниз. Тогда мы приняли решение перевести людей — разумеется, с их разрешения — в подземные помещения Центрального пульта управления, где они были бы в безопасности. Наша техника достигла такого совершенства, что мы могли исполнить любое их пожелание путем раздражения определенных клеток коры головного мозга. Полагаю, тем самым мы проложили пм путь к полному счастью, полному умиротворению и полной безопасности.
Спуск закончился. Кубик заскользил по гладкому полу вперед, они поспешили за ним; шли по залам, где, очевидно, происходили какие-то химические производственные процессы. Непонятные сплетения прозрачных труб, капилляров, колб, воронок, смесителей, центрифуг и тому подобного заполняли эти залы, и во всей этой стеклянной паутине, подобно аморфным синтетическим рептилиям, двигались столбики. Жидкости — они делились, сливались, принимали новую окраску, жемчужинами скатывались в пузатые сосуды.
— Это наше средство стерилизации, — объяснил робот, — Мы следим за тем, чтобы сюда не проникло ни одно постороннее семя. По соображениям безопасности нам тоже не обойтись без «очистки».
Они прошли в шлюзовой отсек, и за ними, подобно раздвижной двери, сомкнулась стена. Со всех сторон их обдувал легкий ветерок с незнакомым им, несколько пряным запахом. Потом дверь снова раздвинулась.
Друзья опять оказались в помещении, похожем на лабораторию. В одном из углов возвышался стеклянный цилиндр, светившийся зеленоватым светом. От него к бесчисленным шкалам протянулись трубки, на которых подрагивала белая маркировка. Иногда из грушевидных, цвета слоновой кости тел доносилось негромкое шипение.
— Контрольное устройство, — сказал робот.
Миновали узкий ход, дверь-рамку, в которой колыхалось что-то напоминающее занавес из тумана.
— Это последний контроль, — объяснил защитник. — Просвечивающая рама.
Они оказались перед стеной. Робот подступил к ней вплотную. Она раздвинулась.
— Мы вступаем в святая святых Внутренней Зоны, — сказал робот.
Тяжелый, влажный воздух, фиолетовое свечение, перекатывающееся, будто клубы пара Правая сторона была свободна, скользкий пол убегал вдаль, и конца его они разглядеть были не в силах. Шаги по коридору походили на шлепки.
Левую сторону коридора занимало сплетение проводов, труб, рефлекторов, нитей, палок и пластиковых оболочек. И в этом сплетении на расстоянии двух метров друг от друга сидели ярко-красные, мясистые, с многочисленными отростками создания, освещенные фиолетовыми лампами. Бесконечный ряд, тоже теряющихся вдали.
— Клетка с орхидеями, — пробормотал Ал.
Иногда, словно под порывом ветра, по ряду пробегало какое-то движение, отростки, напоминающие листочки, начинали дрожать, напрягаться, вытягиваться и поворачиваться. Коленчатые трубочки любовно повторяли каждое перемещение листочков; катушки разматывали проводки, лампы смещались на миллиметр; из пола вырастали подпорки; по стеклянным трубам медленно текла красная жидкость, попадавшая прямо в мягкую плоть этих созданий.
— Это люди, — сказал робот.
— На стадии дальнейшего развития, — пояснил защитник.
— Не верю, — сказал Рене.
— А какими вы себе их представляли?
Рене начал запинаться:
— Н-не з-знаю… Другими… не такими…
— Для нас непостижимо, как из существ, подобных нам, произошли эти растения, — сказал Ал.
— Нас это не удивляет, — сказал робот. — Развитие — переход был постепенным — происходило под нашим наблюдением. Будь вы биологами, вы сразу распознали бы, какие органы из каких произошли. Развитие пока не завершено в полной мере: вот, к примеру, рудимент желудка. — Один из его мерцающих огоньков сконцентрировался в луч, который высветил сплюснутую темно-красную складку. Потом луч перепрыгнул на мягко пульсирующий мешочек. — А это сердце, оно до сих пор существует, хотя не выполняет — и не могло бы выполнять — никакой функции.
— А почему эти органы обнажены и не имеют защиты? — задал вопрос Ал.
— Они не нуждаются в защите, — ответил робот.
— Где у них легкие? — спросил Рене.
Луч задрожал на двух вялых складчатых утолщениях.
— Вот они. От кругооборота крови они больше не зависят.
— Двигаться они не в состоянии, — установил Ал.
— А зачем им двигаться?
— Где их кости?
— Им не нужны никакие кости.
— А где руки и ноги?
— Им не нужны ни руки, ни ноги.
— Как они питаются?
— Они получают от нас все необходимые вещества. В переработанном виде — так что переваривать их не приходится.
— Как они дышат?
— Мы пропускаем их кровь через насос, где она приводится в движение, насыщается кислородом и освобождается от углекислого газа.
Вопросы начал задавать Рене.
— Где мозг?
Луч обозначил скатанную в клубок и уплотненную массу, свисавшую из выемки в верхней части «человека». Со всех сторон к ней тянулись тончайшие, словно паутинка, нити, исчезавшие внутри «мозга».
— Что это за нити?
— С их помощью мы возбуждаем приятные ощущения. Покой, удовлетворение, счастье и многое другое, чего не выразишь словами.
— Они больше не мыслят?
— Зачем им мыслить? Счастье приходит только благодаря ощущению, чувству. — Все остальное мешает.
— Как они размножаются?
— Им незачем размножаться, поскольку они не умирают.
— Могут они вступить с нами в контакт?
— Им незачем больше вступать в контакт с кем бы то ни было.
Оба друга перестали задавать вопросы. Затуманенными глазами смотрели они на похожие на цветы слабые организмы, прикрытые защитными оболочками из металла, стекла и пластика. Они достигли своей цели: рая, нирваны, Всего и Ничего.
— У тебя есть еще вопросы, Рене? — пробормотал потрясенный Ал.
— Нет.
Ал взглянул в белые светящиеся зрачки кубика и сказал на прощание:
— Мы благодарим вас. А теперь мы отключаемся. Можете делать с нашими псевдотелами все, что пожелаете. Мы сюда никогда более не вернемся.
Туловища их обмякли и упали на мокрый пол. Влага начала просачиваться сквозь ткань их костюмов, но они этого уже не ощутили.
Сокращенный перевод с немецкого Евгения ФАКТОРОВИЧА.
