Кладовка… Это было весьма условное определение для каморки, залитой ярким неоновым светом и являвшей полную противоположность скудно освещенной комнате.
Сверху свешивались тонкие металлические держатели. Стоящий посредине столик был оборудован современным микроскопом. Профессор оставил дверь открытой. Судя по всему, в его планы входило показать им свое место работы.
Еще с минуту профессор копался в блестящем белом ящике под настенной аппаратурой. Затем не спеша вышел из кладовки, держа что-то в руках. Это был зверек, мордочкой напоминавший крысу. Все его тело походило на толстую кишку и блестело, как стекло.
Профессор положил его на пол, рассмеялся и произнес:
— Ну шевелись же, растяпа, слишком долго думаешь!
Кишкообразное тело вздрогнуло. Крыса двинулась на милиционера. Сержант попятился. На его лице читалось затруднение: убежать или остаться Ему вдруг показалось, что она сейчас бросится на него.
Зверек не издал ни единого звука. Он немного покрутился вокруг сапога, потом двинулся к Рогожинскому, который тут же отскочит в сторону.
— Да, это очень смешно, — пробормотал он, — просто необыкновенно смешно, только заберите его к себе.
— Что это такое? — спросил милиционер.
— Что? — Казалось, профессора забавляло замешательство гостей. — Это игрушка, всего лишь игрушка, Панове. Все мои крики легко объясняются тем, что она не всегда хочет меня слушать. К ноге, упрямое создание! Я занимаюсь конструированием электронных игрушек. Крыска, а ну подойди к пану в мундире и дай взять себя в руки.
Зверек стремительно сорвался с места. Трудно было определить, как он передвигается.
— Не бойтесь. Попробуйте взять его на руки. Смелее!
Милиционер послушно наклонился и робко протянул руку. Зверек отскочил в сторону, и милиционер испуганно отдернул руку.
— Надо более сердечно, пан комиссар, — продолжал насмехаться профессор. — Он боится, если чувствует недоверие. Он очень чувствителен к таким вещам.
— Как называется этот зверек?
— Мой? Крыса. Об этих игрушках уже писали в газетах. Вы не читаете газет? — укоризненно спросил профессор. — По заказу одного из научных институтов я пытаюсь сконструировать игрушки с электронным мозгом. Вы, наверное, слышали об электронике? О компьютерах?
— Как же, как же, это такие… как их… мозги с радиолампами, — с готовностью отозвался Рогожинский, щелкая пальцами. Администратор был ошеломлен и в ту минуту наверняка не смог бы отличить кошку от собаки.
Сержант Пэнк первым пришел в себя. Он взял зверька на руки.
— Постарайтесь не шуметь. Вы доставляете жильцам лишние волнения, — сказал он, внимательно глядя на неподвижною крысу.
Профессор понимающе кивнул.
— За мои прежние заслуги перед электронной промышленностью мне разрешили держать небольшую надомную лабораторию, в которой я могу собирать игрушечных зверьков. Это требует специальных условий. Именно поэтому вы видите перед собой такое лабораторное помещение. Когда я вхожу в него, автоматически включаются фильтры и уничтожают пыль, которую я вношу на себе или за собой. В этом помещении воздух должен быть стерильным. Иначе мои игрушки не смогут функционировать.
Он долго и замысловато говорил о лампах, транзисторах и замкнутых цепях, о миниатюризации компьютеров и о компактном электронном мозге, помещающемся на кремниевой пластинке размером 3×3 миллиметра.
Пэнк добросовестно пытался усвоить эту лекцию. Но профессор неожиданно остановился, еще раз приказал крысе пройти перед гостями и сразу же поторопил их. Он подал каждому руку и захлопнул за ними дверь.
— Ну и игрушка, — покачал головой Рогожинский. — Только почему он все время командует «к ноге», «прыжок», будто готовит ее к нападению? Вы не спросили его об этом, а зря.
— Я проверю еще раз, что это за игрушки. Черт бы его побрал! — Пэнк вспомнил, что забыл спросить также, для какого института производятся такие игрушки и в какой газете писалось о них. На всякий случай не мешает поставить в известность поручика Берду. Может быть, здесь не обошлось без контрабанды или чего-нибудь в этом роде.
Когда они вышли, профессор свистящим шепотом приказал неподвижной крысе:
— Болван, дуралей, тупица! Возьми его! — и показал рукой на большую фотографию на мольберте. Зверек кружил по комнате, словно нервничал из-за плохого настроения хозяина.
В магазин игрушек вошла молодая и очень красивая женщина. Продавец сразу узнал ее. У нее были длинные и пушистые темно-русые волосы, цвет которых она даже не пыталась изменить какими-либо косметическими средствами. В то же время эта женщина не пренебрегала довольно яркой губной помадой и удлиняла ресницы тушью.
— Что вы желаете? — спросил продавец развязным тоном. И тут же добавил: — Механических игрушек нового типа все еще мало. У нас сейчас есть только обезьянка, взбирающаяся по канату, производства ГДР, ну и наши автомобильчики, которые не очень хотят ездить.
Чуть прищурив глаза, она окинула небрежным взглядом полки. Характерно для близоруких, стесняется носить очки? Он знал, что она и так ничего не купит. Зачем ей приходить сюда каждый день? Деньги у нее есть, если судить по тому, как она одета.
Он неохотно вынимал игрушки одну за другой из-под прилавка, потому что давно усвоил для себя простую истину: больше нравится товар, показанный неожиданно. На автомобильчики она даже не взглянула, обезьянку смерила внимательным взглядом.
— Заводится?
Продавец хотел продемонстрировать игрушку, но она махнула рукой В магазин вошли менее изысканно одетые клиенты, и он быстро спрятал все под прилавок.
— И больше ничего, на самом деле нет ничего нового?
— А что угодно уважаемой пани? Испанские железные дороги, — он понизил голос, — могут появиться после первого. Могу отложить… А?
— Я ищу игрушку, которую не надо заводить.
— А, шарик — не стоит, третий сорт. Может, солдатики? Для мальчика или для девочки?
— Для мальчика, — грустно сказала она.
— Подумайте, пожалуйста, я сейчас подойду, — и он величественно направился к другим покупателям
— Пан, пан, — женщина бросилась за ним, расталкивая мам и пап, решающих сложный вопрос, хорошие глаза у куклы или плохие — Что это за крыса?
— Крыса, где? — вскрикнули отцы, стараясь не показывать страха в присутствии женщин. Зато те не стеснялись своих чувств. Они подняли невообразимый визг, отскакивая от прилавка.
— Там, — она показала на одну из полок.
— М-м, это вовсе не крыса. Скорее, мышь. Вот, пожалуйста.
— Она заводится?
— Ключей нет, значит, не заводится. Их привезли только сегодня. Но вы просили показать механическую игрушку. С какой стати мне было показывать эту?
Женщина взяла в руки зверька, обтянутого тонким блестящим материалом.
— Вы берете?
Женщина побледнела.
— И много вы получили таких игрушек?
— Всего три. Но их никто не купит. Они не заводятся. Наверное, предназначены для украшения полок.
— Какая это фирма?
Он вертел в руках такого же зверька, пытаясь прочитать торговый знак, но с трудом разобрал несколько букв и поморщился.
— Это местное, — сказал он. — Фу, — и дунул.
Зверек вырвался у него из рук и плюхнулся на пол. Покупатели отпрянули в сторону. Продавец выбрался из-за прилавка. Входящая в этот момент в магазин девочка чуть приоткрыла дверь. Зверек прыгнул на нее. От неожиданности девочка вскрикнула и остановилась.
Женщина выбежала за зверьком. Продавец последовал за ней. Почти минуту они бежали рядом, натыкаясь на идущих навстречу людей. Вспотевший продавец добежал до поворота. И только тут, вспомнив, что оставил магазин на попечение покупателей, вернулся назад. Перед витриной собралась толпа.
Случайно оказавшийся рядом репортер допытывался у очевидцев, что произошло. Продавец достал накладную. Надпись гласила:
«Электронная крыса. Цена 599 зл. 99 грошей».
Крыса? Странно, что женщина установила это сразу,
«Игрушку приводят в действие, сильно дунув крысе между глаз. Понимает такие слова, как „к ноге“, „ищи пана“».