— Может быть, их напугал наш перископ, — предположил Покровский, — и они ушли на шлюпках?
— Да нет же… Я обнаружил шхуну, когда на ней уже никого не было. Да и шлюпки вон висят нетронутыми…
— Чертовщина какая-то…
Прибежал боцман:
— Ваше благородие, у них тут все часы стоят — в ходовой рубке, и у капитана, и в кубрике. Все одно и тоже время показывают. Будто кто их все разом остановил!
Михайлов задумчиво покачал головой:
— Спасибо, боцман, за ценное наблюдение… Загадки дома разгадывать будем. Шхуну на буксир. Курс — на Севастополь.
В Севастополь «Сирена» входила торжественно: под гром оркестра с Приморского бульвара. Подводная лодка тянула за собой приз — трехмачтовую турецкую шхуну. Михайлов разглядывал в бинокль публику. Среди оживленной толпы мелькнуло лицо Наденьки.
Командующий флотом Черного моря адмирал Эбергард принимал командира «Сирены» в кабинете.
— Выражаю вам свое чрезвычайное удовлетворение вашим походом. Рад сообщить, что вы не только восстановлены в своих прежних правах, но и произведены в следующий чин.
Эбергард вручил Михайлову погоны капитана 2-го ранга.
— Поздравляю вас. Представьте всех отличившихся к знаку ордена Святого Георгия.
— Я бы просил, ваше высокопревосходительство, произвести юнкера флота Покровского в мичманы.
— Мы рассмотрим этот вопрос. У вас есть еще какие-либо просьбы, пожелания?
— Да, ваше высокопревосходительство. Тот аппарат, с помощью которого мы обнаружили неприятеля, нуждается в усовершенствовании. Нужны средства…
— Да, я слышал кое-что о ваших химерозвуках.
— Иерозвуках, ваше высокопревосходительство! — поправил его Михайлов.
Эбергард нахмурился.
— Сейчас война и надобно воевать. Прожекты отложим до победы.
На Приморском бульваре Надежда Георгиевна подвела к Михайлову миловидную девушку:
— Это Оленька Зимогорова… Наша бывшая спящая красавица… Дмитрий Николаевич сумел разбудить ее с помощью вашей «иерихонской трубы».
— Я вам очень признательна!.. — смущенно произнесла девушка.
— Ну что ж, знакомство за знакомство! — улыбнулся Михайлов. — Юрий Александрович!
Он сделал знак молодому стройному мичману в белом кителе. Покровский поклонился дамам.
— Рекомендую, — не без гордости представил его Михайлов, — мой боевой товарищ Юрий Александрович Покровский, Человек всесторонне одаренный: замечательный художник и еще более способный физик, я боюсь быть пророком, но его ждет оч-чень большое будущее.
Покровский галантно предложил Оленьке руку, и они спустились вниз к самому морю. Надежда Георгиевна с Михайловым остановились у балюстрады с видом на Константиновскую батарею.
— Я работаю в клинике Дмитрия Николаевича, — сказала она, провожая глазами Оленьку с мичманом. — Мы сумели пробудить от летаргического сна четырех из шестерых. И все это с помощью вашего изобретения… Дмитрий Николаевич говорит, что вам нужно срочно оформить патент.
— Да, да, — рассеяшю соглашался Михайлов. — Вот окончится война, и я непременно этим займусь… Ах, как жаль, что я не кончал университета. Не хватает теоретических познаний. Я жалкий практик, натолкнувшийся на интереснейшее явление и не умеющий описать его языком науки. Великое счастье, что рядом со мной Покровский. Он великолепный аналитик.
Пальцы Михайлова сжали плечо молодой женщины.
— Надежда Георгиевна… Я глубоко виноват перед вами… Я постучался в ваше сердце и давно должен был отвести вас к венцу… Но что я могу предложить вам, кроме черного наряда вдовы? Подводники — это разновидность смертников. Мы заложники моря. «Сирена» завтра снова уходит в поход… Кстати, как там наш подкидыш?
— Мальчуган очень хорош. Дмитрий Николаевич нашел ему кормилицу.
Михайлов нервно потеребил бородку…
— Не знаю, как вы к этому отнесетесь… Но я решил записать Павла на свое имя.
— Это весьма благородно с вашей стороны.
— Не переоценивайте моего благородства. Я просто хочу, чтобы у моих бумаг, чертежей, расчетов был наследник, продолжатель моего дела. Я тороплюсь, ибо жизнь подводника во сто крат более бренна, чем у любого из смертных…
— Вы так часто говорите об этом… Мне страшно!.. Вы не боитесь накликать на себя беду?
— Я боюсь только одного — не успеть. Не успеть сделать главного в жизни.
Взвыла сирена выходящей из севастопольской бухты подводной лодки. Мимо балюстрады Приморского бульвара черной тенью проскользнул силуэт субмарины. Михайлов поднял ладонь к козырьку, отдавая честь уходящему в бой кораблю.