Он вошел в круг света: было важно, чтобы грабитель увидел его. На лице негра заиграли желваки.
— Эй, приятель, что происходит?
Из ствола револьвера вырвалось пламя, а пороховой дым ударил Полу в ноздри.
Пуля попала в живот негру. Пол выстрелил еще раз, тот упал и пополз к деревьям.
Поразительно, насколько живуч человек. Пол выстрелил еще дважды, в голову.
Потом взглянул на пьяного. Тот не шевелился. Жив ли он?
Подойдя к нему, Пол услышал похрапывание.
Пора уходить. Поблизости мог оказаться полицейский. Пол направился к забору, который окружал бассейн; повернул вправо и пошел вдоль крутого лесистого склона параллельно забору, чтобы никто не заметил его. Через каждые несколько секунд он останавливался и прислушивался.
Люди наверняка слышали выстрелы, но не встревожились, решив, что это выхлопы грузовика. Главное, чтобы никто его не увидел. Прохожий, которого он не заметил, или же еще один пьяница, лежавший в тени деревьев. Пол снял пиджак и вывернул его наизнанку красным цветом наружу, сунул в карман кепку и перчатки. Револьвер положил в передний карман брюк вместе с четырьмястами долларов. Если полицейский по какой-либо причине остановит его и обыщет, он найдет доллары. Пол знал, что деньги в таких случаях нередко помогают…
В своем почтовом ящике Пол обнаружил ксерокопию письма-обращения, разосланного квартальной ассоциацией Уэст-энд-авеню и подписанного в форме факсимиле Хербертом Эпстейном.
«Глубокоуважаемый житель Уэст-энд-авеню!
Жители нашего района глубоко и серьезно обеспокоены неотложным делом безопасности на улицах.
Данные полиции показывают, что наркоманы и грабители чаще всего нападают на мирных граждан на темных или слабо освещенных улицах; доказано, что улучшение освещения на городских улицах сокращает преступность на 75 %.
Наша квартальная ассоциация надеется купить и установить систему полного уличного освещения на Уэст-энд-авеню, на боковых улицах — 70-й и 74-й.
Для такого типа освещения в городском фонде нет денег. Многие соседние ассоциации уже проявили инициативу в покупке системы освещения для своих районов. Стоимость одного фонаря составляет 350 долларов; личные взносы всего лишь по 7 долларов с каждого жителя дадут нам возможность залить наш район ярким светом и значительно снизить процент преступности.
Ваш взнос разрешено вычесть из суммы подоходного налога. Пожалуйста, внесите сколько сможете для своей собственной безопасности.
С искренней благодарностью, Херберт Эпстейн».
Пол оставил письмо на столе, чтобы не забыть выписать чек.
Когда-то давно он по уик-эндам навещал своих дядю и тетю в Рокавэе. О ранге и важности местных заправил можно было судить по яркости уличного освещения возле их домов: единственные люди, у кого были причины опасаться за свою жизнь.
Во вторник они отвезли Кэрол в санаторий возле Принстона. Пол увидел ее впервые за последние несколько недель и, хотя готовился к этой встрече, не смог скрыть своего потрясения. Она выглядела на двадцать лет старше. Не осталось и следа от той шаловливой девочки с трогательной улыбкой. С таким же успехом она могла быть манекеном в витрине.
Джек все время говорил с ней мягким голосом — беспечная, ничего не значащая беседа. Но было ясно, что Кэрол не знает о своем существовании, не говоря уже о существовании своих близких. Им придется за это заплатить, со злостью подумал Пол.
Возвращаясь домой в поезде, он сидел рядом с Джеком и глядел в окно на косой серый дождь. Джек молчал. Казалось, его измотали бесплодные попытки расшевелить Кэрол. Пол пытался найти утешительные слова, но понял, что таких слов просто нет.
Видя, как тяжело Джеку, Пол чувствовал себя более сильным. Он не сломлен и принимает на себя всю ношу.
Вечером Пол прошел по улицам, но никто на него не напал. В полночь он вернулся домой.
В среду утром он позвонил лейтенанту Бригсу, детективу из отдела по расследованию убийства. У полиции не было новостей о грабителях, которые убили Эстер и разрушили жизнь Кэрол. Полу вполне хватило праведной смелости, чтобы заставить лейтенанта высказать свои сожаления и извинения голосом кающегося школьника.
В тот же вечер Пол решил вторгнуться в новую часть городской пустыни. На метро доехал до Четырнадцатой улицы и прошел в район стоянки грузовиков под скоростной магистралью Уэст-сайда. Под крышами погрузочных площадок складов спали бродяги; на огромных серых дверях грузовых отсеков висели внушительные замки. На боковых улицах в тени возвышающейся трассы освещение было очень слабым, гигантские грузовики выстроились неровными рядами, наполовину заблокировав узкие проезды.
Он обнаружил автомобиль, стоявший боком к тротуару. Впечатление было такое, будто водитель откатил его с проезжей части дороги и ушел за техпомощью. Машина была разграблена: капот поднят, крышка багажника тоже, сама машина стояла на кирпичах и камнях без колес. Окно в двери водителя разбито. Посмотрев на поднятую крышку багажника, Пол понял, что ее взломали: защелка крышки была искорежена.
Пол почувствовал, как его охватывает ярость.
Устроить им ловушку, подумал он, сжимая револьвер в кармане.
В среду утром он позвонил в контору проката автомобилей и заказал машину на вечер.
В половине одиннадцатого Пол направился на машине по скоростной магистрали Уэст-сайда, доехал до поворота на Восемнадцатую улицу и спустился по булыжной мостовой к въезду в район складов. На Шестнадцатой улице мимо него медленно проехала патрульная полицейская машина, и полицейские, сидевшие в ней, взглянули на него без всякого интереса. Примерно через квартал Пол нашел место между двумя стоявшими грузовиками, подальше от уличных фонарей. Там он поставил машину, нацарапал на клочке бумаги корявым почерком: «Кончился бензин — скоро вернусь» — и подсунул его под «дворник» на ветровом стекле. Так обычно поступают автомобилисты, чтобы избежать штрафа. Он тщательно запер дверцы и пошел прочь от машины, всем своим видом выражая досаду, потом вернулся кружным путем и укрылся в тени между близко поставленными трейлерами.
Кто-то должен охранять город. Вероятно, полицейские этого не делали. Он провел в районе два вечера подряд и видел всего одну патрульную машину.
Значит, это должен делать я, не так ли?
Ему пришлось прождать почти час. Но наконец они приехали — двое молодых людей в обшарпанном фургоне. Они очень медленно проехали мимо машины Пола. Один из них опустил окно и вытянул шею, чтобы прочитать записку под «дворником». Пол напрягся. Молодые люди оживленно о чем-то разговаривали, но ему не было слышно их слов; затем фургон умчался, а Пол спрятался между двумя трейлерами. Подождет еще полчаса, и хватит…
Но вот снова показался старый фургон. Подкатил к машине Пола.
Значит, они объехали вокруг квартала. Убедились, что поблизости нет полицейских.
Они вышли из фургона и открыли его заднюю дверцу. Пол наблюдал за тем, как они вынимают инструменты — монтировку, еще что-то. Очень профессионально.
Когда они подняли капот, Пол застрелил обоих.
В четверг утром Пол вернул машину в бюро проката и отправился к себе в контору. Почти весь день он провел в угловом кабинете, занимаясь обычной бухгалтерской работой. Однако сосредоточиться ему было очень трудно… Да еще Энг рассказал кое-что. Джордж Энг принадлежал к числу богатых либералов. Он жил в прекрасном доме на Парк-авеню, и дети его учились в частной школе. Но и Энгу пришлось потратить полчаса на горькие возмущенные жалобы по поводу одичавших подростков, которые вымогают деньги у детей возле школы, а если денег нет, избивают их ради развлечения. Несколько дней назад младший сын Энга прихромал домой весь в синяках. Полиция не нашла тех, кто на него напал…
Ужинал Пол с Джеком, говорили о Кэрол. Вчера Джек ездил к ней — никаких изменений. С каждым днем надежд оставалось все меньше.
Позднее в тот вечер в Ист-виллидж Пол застрелил мужчину, спускавшегося по пожарной лестнице с переносным телевизором.