— Здравствуйте, что вам угодно? — спросила она.
— Я — частный детектив, моя фамилия Плетнев. Сергей Борисович. А привело меня к вам исчезновение вашего финансового директора — Михаила Петровича Васильева. Вы этого не заметили?
— Ну да, его нет на работе уже несколько дней, но я… в общем, Михаил Петрович мне не докладывается, а генеральный ничего не говорит, — девушка смутилась.
— Интересные дела. Вашего директора нет на месте уже почти неделю, и никто о нем и не вспоминает? Так, что ли?
Она пожала плечами.
— Ладно, как мне поговорить с вашим главным?
— Подождите, я доложу. Как ваша фамилия, простите?
— Плетнев. А вашего главного зовут Глеб Егорович Синичкин? — прочитал я табличку на двери.
Она опять улыбнулась ослепительной белой улыбкой и упорхнула за эту тяжелую дверь с табличкой. Не успел я разглядеть в окно то, что творилось на улице, как дверь снова открылась, и сногсшибательная, с внешностью фотомодели секретарша пригласила меня в кабинет. И почему именно таких женщин набирают в секретари? Ей бы по подиуму ходить или у фотографов позировать, а ее заставляют сидеть здесь, в душном офисе. Наверное, она тупа как пробка или. наоборот, слишком умна?
Глеб Егорович оказался низкого роста крепышом, с лысой головой на крепкой шее. Видимо, в молодости он занимался силовыми видами спорта. Одет он был в розовую рубашку, какие сейчас модны, в тон был подобран галстук внизу — светлые брюки. Он вылез ко мне навстречу из-за своего огромного стола и подошел. В его походке чувство вались основательность и напористость.
— Добрый день, — сказал он хрипло. — Чем обязан?
Поздоровавшись, я представился. А потом рассказал о цели своего визита.
— А кто вам сказал, что Васильев пропал? Да, его на работе нет уже пятый день, но мы думали, что он заболел и отлеживается дома. Лерочка, — обратился он к секретарше, — ты же звонила ему?
— Да, Глеб Егорович, — произнесла она елейно, — он сказал, что болен гриппом и поваляется в постели несколько дней.
— Вот видите. Ничего же страшного не произошло, ну, заболел человек. Все мы люди, пусть лечится.
— Да, но его жена говорит, что его нет дома!
— Ну, может, он лечится в другом месте, — генеральный улыбнулся. И его лицо стало похоже на гримасу льва перед охотой.
— Э, Лерочка, — обратился я к секретарше, — не могли бы вы оставить нас наедине с Глебом Егоровичем?
Та вопросительно посмотрела на своего начальника.
— Да-да, выйди.
Она ушла, покачивая бедрами, и тихонько затворила за собой дверь. Какие это были бедра! Вот не был бы я женат… А в это время моя Маша лежала в больнице. И мне стало стыдно. Но, переборов себя, я спросил:
— А теперь давайте начистоту. Куда мог исчезнуть ваш финансовый директор?
— Что за глупый вопрос, я же сказал, он позвонил — точнее, Лера ему позвонила — и сказал, что болен. Лечится дома. Все. А где он, я не знаю.
— И вы ни разу ему больше не звонили, не интересовались, когда он появится на работе?
— Нет, а зачем? — Глеб Егорович вернулся в свое кресло и уселся поудобнее. Мне он присесть не предложил. — Михаил Петрович мне пока не нужен. Болеет и пусть болеет, что здесь особенного?
— Но жена-то говорит, что его дома нет. Телефоны не отвечают, у родителей он не появлялся. У него есть любовница?
— Так. Я в его личную жизнь не лезу, он не лезет в мою. Откуда я знаю. Мне он про своих баб ничего не говорил.
Мы просто работали. Понимаете? Да, у нас бывают корпоративные вечеринки, но туда никого постороннего мы не приглашаем. Если человек заболел, больничного мы от него не требуем. Только эти дни ему не оплачиваются. Да, это нарушение трудового законодательства, но у нас на фирме все об этом знают и стараются не болеть. А если уж невмоготу, лежи дома и на работу не суйся. Незачем мне тут заразу разносить. Это касается всех, и Михаила Петровича тоже. Здесь я директор, а они все — наемные работники. Захочу — уволю, захочу — премию дам. Если ты работаешь честно и грамотно, будешь как сыр в масле кататься, а если хочешь болеть — хрен чего получишь. Васильев — катался, и не только в масле, а и в икре, красной, я его не обижал. Поэтому когда он сказал, что заболел, я ему ничего не сказал. Ты наши правила знаешь, лечись… Если его дома нет, значит, где-то он в другом месте. А в каком, я не знаю.
Все-таки слова генерального мне показались странными. Зачем бы это секретарше звонить финансовому директору, чтобы справиться у него о здоровье, если он сам об этом не говорит? Но я промолчал.