Похититель долго и подробно описывал Муромцеву дорогу. У кафе с игривым названием «Пончик» будет левый поворот с основного шоссе. Потом два километра по узкой дороге и за ржавым покосившимся столбом выход на проселок, постепенно уходящий в лесной массив. Через триста метров нужная точка. Это поляна с огромным пнем посередине.
Место встречи изменить нельзя.
В подвале было чисто, светло и прохладно. В маленькое окошко под потолком заглядывала газонная трава и ромашки с васильками. Это было даже не окошко, а амбразура с толстым стеклом и тюремной решеткой из арматуры. И сама комната была похожа на одиночную тюремную камеру, но после евроремонта.
Надежда еще раз огляделась. Вокруг ничего лишнего. Один стол, один стул, одна кровать, привинченная к полу и простой умывальник с куском полосатого турецкого мыла.
И никаких других удобств. Тот, который привел ее сюда, предупредил, что в случае необходимости надо стучать в дверь, и тогда охранник проводит в конец коридора.
В старые времена было проще бежать из тюрем. Они были сырые, мрачные и грязные. Можно было незаметно рыть подкопы, вынимать камни из стен и пилить решетки на окнах. А в такой светлой и чистой камере просто невозможно что-то копать.
И молоденький охранник где-то рядом сидит у двери и ждет, когда она попросится пройти в конец коридора.
Надя хорошо рассмотрела этого парнишку. Особенно запомнились голубые глаза и блондинистые волосы, которые вихрами торчали во все стороны. Они с охранником почти ровесники. Ему чуть больше двадцати. И взгляд у него какой-то наивный и стеснительный. Надежде сразу показалось, что этот вихрастый блондин, очевидно, случайно попал к бандитам.
Она подошла к двери и робко постучала. Лязгнула задвижка, и в щель просунулась голова с голубыми глазами.
— Вам чего?
— Мне надо туда.
— Куда?
— Ну, туда. В конец коридора.
— Да, извините, я понял. Вы идите вперед, а я за вами.
— Мне как туда идти?
— В каком смысле?
— В смысле, мне руки за спину или руки вверх?
— Нет, нет. Идите обычным образом. Прогулочным шагом.
Надежда любила читать детективы и смотреть сериалы.
Во многих романах и фильмах преступники бегут через окна в туалетах. Она очень надеялась, что и ей в этом смысле повезет.
И повезло! В комнатке, отделанной розоватой кафельной плиткой, прямо над умывальником было окно без решеток. Тоже высоко под потолком, тоже маленькое, но пролезть вполне можно. Главное, что оно без прутьев арматуры и без колючей проволоки.
Теперь надо не спешить. Следует все продумать и выбрать подходящий момент. А еще требуется усыпить бдительность конвоира.
На пути из конца коридора в свою камеру Надежда попыталась разговорить вихрастого охранника.
— Как-то даже неудобно. Мы с вами гуляем туда-сюда, а пока еще даже и не познакомились. Вас как зовут?
— Меня? Я Володя. Владимир Пронин. Вообще-то я студент. Учусь в юридическом. А здесь подрабатываю. Очень неплохо платят.
— Понятно, Вова. За такую собачью работу и должны хорошо платить. А меня зовут Надежда Патрикеева. Приехала из Пскова и хотела в институт поступать. Тоже, кстати, думала в юридический.
— Здорово! Мы с вами почти коллеги.
— Володя, а вам не скучно одному в коридоре? Вы же можете приоткрыть дверь, и мы поговорим с вами о чем-нибудь интересном. Или давайте в шахматы поиграем.
— Давайте в шашки. У меня наверху есть доска. Я сейчас принесу. Надежда, а почему вы со мной на «вы» говорите?
— Так ты, Вова, первый начал. А я очень боялась тебя. Я думала — раз ты конвоир, то и общаться с тобой надо очень уважительно.
Кузькин ходил по комнате и скрипел новенькими кожаными изделиями. Кроме ремня и портупеи на нем была кобура, планшетка и высокие блестящие сапоги. А вообще-то Лев был в форме капитана милиции. Китель сидел на нем чуть мешковато, но вполне натурально.
А Муромцев выкладывал из сумки всяческую амуницию, оружие и спецприборы. Тут были и пистолет в корпусе сотового телефона, и метательные ножи, и тонкий бронежилет, напоминающий футболку, и «жучки» всех видов.
Павел начал надевать все на себя. Это происходило в суровой тишине и напоминало сцену из голливудского боевика. И даже Кузькин замер и перестал скрипеть ремнями. Он смотрел на действия Муромцева неодобрительно, с каким-то сарказмом и ироническим восторгом.
— Красиво, Паша! Просто тихий ужас. Но зря ты все это задумал.
— Почему?
— Потому! Вот встретишь ты этого типа, а Надежды при нем нет. Ты что, сразу будешь его упаковывать и к нам в подвал везти? Нет, конечно! Ты будешь терпеливо качать его во все стороны.
— Правильно. Если его сразу вязать, то это будет мыльная опера с печальным концом. Сначала надо узнать, где Надежда, что с ней.
— Нам, Паша, нужен момент истины. И если тип начнет тебя обыскивать и все эти цацки отбирать, то ты даже и не пикнешь. А тут вещи казенные, секретные и дорогие. Ты потом три месяца будешь рапорта писать и на всяких комиссиях отчитываться.
— А что делать?
— Ты, Паша, поставь один маяк на машину, а я со всем этим буду тебя страховать. Бери дубликат дела Ларченко и вперед! Уже десять часов, нам пора ехать.
Только на Ярославском шоссе полицейские «Жигули» с капитаном Кузькиным за рулем стали отставать от красного «Рено» Муромцева. Так все и было задумано.
По всем картам эта лесная дорога должна была быть тупиковой. Впереди изгиб водохранилища, слева овраг, а справа карьер.
Последние три сотни метров Муромцев пробирался по колдобинам и корягам из перепутанных березовых корней. Было даже странно, что в ближайшем Подмосковье сохранился такой девственный лес.
Ближе к поляне все встало на свои места. Появились кучи мусора, срубленные деревья и черные круги от кострищ.
Лужайка посреди леса была удобным местом для пикников. Добираться сюда сложно, но похоже, в выходные дни здесь шло бурное веселье.
А сегодня был будний день.
На дальнем краю поляны замерла неприметная серая «Волга» с номером три-три-семь. Муромцев объехал пень, развернулся и встал в десяти метрах от машины, возле которой приветливо улыбался невзрачный сорокалетний мужчина.
Чутье сразу подсказало Паше, что похититель в гриме. И усы ему не шли, и черные гладкие волосы сидели на нем, как парик. Сразу стало ясно, что и «Волга» ему не родная, и номера фальшивые.
Муромцев вышел из своего «Рено» и тоже попытался приветливо улыбнуться. Не дружески, но без злобы.
Начали сходиться. Когда приблизились, то даже пожали друг другу руки.
— Я вижу, Павел, что вы захватили с собой дело Ларченко?
— Да, как вы и просили. Но как мне к вам обращаться?
— Зовите меня Игорем. Так, но я вижу, что это дубликат дела?
— Естественно! Я не стал пока уносить подлинник. Я просто переснял все странички.
— Все, Павел?
— Все, Игорь. Клянусь, чем хочешь. Где Надежда?
— Она в полном порядке. Хорошее питание, почти гостиничный номер и никакого физического насилия. Мне надо, Муромцев, спустить это дело на тормозах. Вот ты зачем-то приходил к Маслову, зачем-то искал чемодан в доме Ларченко. Надо обо всем этом забыть. Надо подобрать на роль убийцы бомжа безродного и на том закрыть дело.
— Игорь, ты когда отпустишь Надежду?
— Как только ты сажаешь бомжа, так я сразу отпускаю девушку. И еще, Муромцев, напиши мне сейчас расписку.
— О Чем?
— О том, что ты добровольно передаешь дубликат дела, о том, что ты согласен сотрудничать и снабжать меня любой информацией. Я понимаю, что это филькина бумажка. Но это лишняя гарантия, что ты не соскочишь и не наделаешь глупостей. А если ты будешь шалить, то будет плохо мне и будет плохо тебе. А уж как будет плохо Надежде! Даже страшно подумать…
Павел первым уехал с поляны.
Выезжая с проселочной дороги на узкую асфальтовую дорогу, он притормозил у полицейских «Жигулей», возле которых стоял капитан в мешковатом кителе.
— Встречай его, Кузькин. Если он не поедет через поле, то другой дороги здесь нет. Серая «Волга» номер 337. Один сорокалетний мужик. Назвался Игорем.