— Чего? — не понял Сергей Сергеевич.
— Мне нужна защита, — ботаник мужественно задрал подбородок. — Мне и Светке. Она, конечно, самбистка, но все равно — против лома нет приема. Если защиты не будет, я и слова не скажу, хоть режьте.
Сергей Сергеевич на минуту задумался. Потом сказал, постаравшись, чтобы его слова прозвучали максимально убедительно:
— Программа, конечно, есть. Однако, чтобы ее задействовать, необходимо доказать, что ты и в самом деле ценный свидетель. Программа-то денег стоит: охрана, видеонаблюдение, транспорт… Так что все зависит от тебя. Итак, как ты оказался на этой улице?
— Заходил к приятелю, диск отдать.
— Как зовут приятеля?
— Друид.
— Как? — искренне удивился майор.
— Это, наверно, его ник в сети, — сообразил Алеша. — А на самом деле?
— Илья Котелков. Мы с ним иногда в «Коммандос» режемся в онлайне. То я за спецназ, он — за бен Ладена, то наоборот.
— Иди ты! — живо восхитился Алеша. — До какого уровня дошли?
— До четырнадцатого.
— Блин, а я на восьмом застрял…
Яков кривовато улыбнулся.
— Поди, никак не можешь с крыши на вертолете улететь?
— А ты откуда знаешь?
— Там многие застревают. Вертолет-то сперва надо заправить, там возле стены слева баки с горючкой…
— Ребята, стоп, — Оленин предостерегающе поднял руку. — Сначала о деле. Значит, Илья Котелков по кличке Друид. Долго ты у него гостил?
— Примерно до половины одиннадцатого. Потом домой засобирался. Выхожу из подъезда — а тут двое… Здоровенные, как гориллы. Говорят: гони деньги. А у меня всего триста рублей. Тогда, мол, давай мобильный телефон.
— Отдал? — хмуро спросил Алеша, почувствовав вдруг глухую неприязнь к собеседнику.
— Ну отдал, и что? — ответил он с некоторым вызовом. — Меня однажды какие-то отморозки подловили на улице. Тоже хотели ограбить, а я, дурак, сопротивляться начал. Они мне сломали челюсть, руку и два ребра. А дело было осенью — я, пока валялся на земле, еще и почки застудил…
— Ты все правильно сделал, — мягко сказал Оленин. — Ни один мобильник не стоит здоровья. Ты был один против двоих, и они занимались в спортивном клубе — жаль только, мозгов им это не прибавило. Расскажи, что случилось дальше.
Яша замер. И осторожно проговорил, не глядя на собеседника:
— Нет, не могу. Они мне запретили…
— Кто? Те, кто на тебя напал? Их можешь не бояться, они мертвы.
— Как мертвы?!
— Так. У одного сломана шея. Второму нанесли удар в смертельную точку.
Мальчишка нагнулся вперед и обхватил голову руками.
— Значит, они их все-таки убили.
— Кто «они»? — с нажимом спросил Оленин.
— Не знаю, — Яша внятно икнул. — Но они велели мне молчать.
Светлана сварила кофе. Рецепт был совершенно особенный, Алеше такого пробовать не доводилось: тягучий, в самую меру крепкий, чуть-чуть горьковатый и рождающий мысль о какой-то экзотической стране — не набившем оскомину Тибете и не Индии, которую российские туристы давно превратили в проходной двор, а о чем-то более экзотическом. Уганде, Лаосе или Камбодже времен красных кхмеров.
— Непонятно, откуда они появились, — недоуменно сказал Яша, глядя перед собой. — Вроде как из воздуха. Те двое только что стояли надо мной, и вдруг — бах-бах, шлеп-шлеп, кто-то заорал как резаный… Я, чтобы в меня не попали, прижался к стене, присел на корточки, голову руками закрыл… Поэтому почти ничего не видел — только ноги.
— Значит, описать своих спасителей не можешь? — вздохнул Оленин. — Ну, хотя бы сколько их было?
— Трое, четверо… Не знаю. Потом чувствую: меня кто-то трогает за плечо. Оказывается, один из них. И стоит нарочно сбоку, чтобы я, значит, его не разглядел. Спрашивает: «Ты не ранен? Идти можешь?» — «Могу». — «Тогда ноги в руки — и чеши отсюда. А что тут произошло — забудь. Иначе найдем», — Яша просяще посмотрел на Оленина. — Вы только не упоминайте моей фамилии в протоколе. Иначе…
— Что?
— Они ведь и правда найдут.
— Ладно, — вздохнул Сергей Сергеевич. — И все-таки: как они выглядели? Вспомни хоть что-нибудь, сейчас любая деталь важна.
Яша подумал:
— Ну, как… В черных масках. Только не таких, в которых ОМОН ходит: у тех две дырки для глаз, одна для носа, одна для рта. А у этих было вот так, — Яков закрыл одной ладонью лоб, другой — нижнюю часть лица. — Как у ниадзя в кино. Но мне ведь могло почудиться, понимаете? Там темно было… И обувь у них была странная.
— Что значит странная?
— Мягкая, вроде тапочек. А омоновцы ходят в высоких ботинках со шнуровкой.
— Стало быть, черная одежда, маски, мягкая обувь… — кивнул Оленин. — А оружие при них было? Что там нынче ниндзя носят: мечи, нунчаки, боевые серпы на цепочке?
— Нет, — с сомнением протянул Яков. — Серпов точно не было. Я бы заметил.
«Жаль, — явственно читалось в глазах майора. — С серпами и нунчаками история получилась бы куда авантажнее».
— И куда они потом делись? Исчезли в клубах разноцветного дыма?
— Почему в клубах? Через арку ушли. Не ту, которая выходит на Ново-Араратскую, а другую. По-моему, их машина ждала.
— Какая машина?
— Я ее не видел. Только слышал, как мотор завелся.
Примерно то же говорили и две зайки-побегайки Гаппи и Лора, вспомнилось Алеше. Никто из троих саму машину не засек: скорее всего, та очень грамотно была спрятана за углом и стояла под парами. «Сыщик» сочувственно взглянул на Оленина: работы предстоит непочатый край.
«И не говори, — отозвались печальные глаза майора. — Хорошо хоть преступники были одеты «ниндзями», а не хоббитами, иначе надо мной потешалось бы все управление».
— А сам ты что делал после того, как они ушли?
— Тоже ушел. Правда, не сразу: голова гудела и ноги тряслись. Потом кое-как встал, подобрал папку, брюки отряхнул…
— На улице никого не встретил? Двух девушек, например?
— Каких девушек?
— В спецовках, — все больше раздражаясь, пояснил майор. — На асфальтоукладчике.
Мальчишка растерялся окончательно.
— Не было там никакого укладчика.
Майор ногой двинул к себе стул и уселся на него верхом, напротив собеседника.
— А может, не будем ваньку валять? Хочешь, я расскажу, как было на самом деле? Ты со своими дружками (думаю, вас было человек семь-восемь) вышли от вашего приятеля Друида. В подворотне столкнулись с потерпевшими Потаповым и Рухадзе. Что-то не поделили, слово за слово… Конечно, они были парни крепкие, но — только что вышли из бара, там крепко приняли, вот реакция и притупилась. Вы их избили, потом сообразили, что оба мертвы, испугались и прыснули кто куда. А перед этим быстренько сочинили сказку в духе кинокомпании «Гонконг Пикчерз»…
Алеша беспокойно заерзал на стуле. Версия Оленина была не то чтобы сметана на живую нитку — она вообще состояла из сваленных в кучу разрозненных лоскутков материи. Вряд ли из них можно было смастрячить даже лоскутное одеяло — не говоря уж о чем-нибудь более сложном: пиджаке, брюках или свадебном платье. Сам Оленин понимал это не хуже, и раздражение его росло в геометрической прогрессии.
— Ничего я не сочинял, — Яша досадливо отвернулся. — И у Друида кроме меня никого не было, можете проверить, он подтвердит… Да и потом, если бы я мог разделываться с такими типами… Я бы только этим и занимался: нарочно гулял по темным улицам и ждал, когда ко мне начнут приставать. А потом валил бы их насмерть. Чтобы другие такие же дебилы сто раз подумали, прежде чем лезть на тех, кто кажется слабее…
Сказано это было с чувством, как о самом сокровенном, — Сергей Сергеевич посмотрел на собеседника повнимательнее, Светлана же нервно пригладила волосы и торопливо сказала:
— Вы его не слушайте, товарищ майор. Он со зла такого наговорит…
— Ага, — Яша скривился, будто прожевал лимон без сахара. — Тебе-то повезло, тебя дядя отдал в самбо, а на меня маменька с папенькой надевали бархатную бабочку — и то на скрипку, то на сольфеджио, то на английский… А на хрена, спрашивается, мужчине сольфеджио?! — он вздохнул. — Я после того случая, когда меня какие-то отморозки покалечили, выписался из больницы и пришел в секцию. Тренер на меня едва посмотрел. Покачал головой: иди, мол, домой, парень. Но это давно было, когда пацаны на всякие боксы-карате толпами валили. Теперь дело другое: плати деньги, и всему научат. А что, я заплачу, сколько скажут. И пусть попробуют отказать.