— Кит! — закричал он. — Стоять!
О, конечно. Только потому, что ты вежливо попросил.
Я бежал по тротуару, сосредоточился. Двойник побежал по дороге, а я, невидимый для преследователя, повернул направо.
Охотник поверил. Вот и славно. Я замедлил бег, поднялся по травянистому холму к складам. Я послал ложного Кита в деревья на другой стороне дороги. Ниндзя бежал за ним, но потом затормозил.
Он замер. А потом развернулся и побежал по дороге ко мне. Как? Я был невидимым!
— Стой, Кит! — крикнул он. — Я тебе не наврежу!
Будто я буду верить этому.
Впереди ограда в семь футов высотой тянулась вдоль ближайшего склада. Во мне ревел адреналин, и я запрыгнул на ограду, схватился за край и подтянулся относительно легко.
Как только я спрыгнул на землю с другой стороны, я побежал между зданием и оградой. У первой развилки я повернул налево. Потом направо. Снова направо, потом налево. Даже если охотник мог видеть сквозь мои галлюцинации, он не мог видеть сквозь стены. Если только это не был телетезиан, но я старался не думать об этом.
Я завернул за еще один угол и столкнулся с запертой калиткой. Тяжело дыша, я поднялся по ней уже не так ловко и приземлился на другой стороне.
И ниндзя уже ждал меня там.
Оказалось, охотником была девушка чуть за двадцать в кожаной одежде, короткие светлые волосы, выбритые по бокам, придавали ей вид бандитки, которая могла голыми руками оторвать мою голову. В сапогах высотой до колен она была почти одного роста со мной.
Она подняла ладони, словено подходила к дикому зверю в капкане.
Блин. Линна, наверное, повесила жуткое объявление на доску наград МП: «Без оружия и ужасно раздражающий. Его галлюцинации хуже его слов. Обращайтесь с ним как с бешеным котенком».
Охотница открыла рот, чтобы что-нибудь произнести, но я не хотел болтать, так что снова отправил ложного Кита направо, а сам, невидимый, отправился налево.
Я не успел сделать шаг, она вытянула ногу. Ее пятка ударила меня в живот, лишая равновесия, и я не успел остановиться и отлетел в сторону.
Я даже не видел, во что врезался, но голова ударилась обо что-то твердое, и все почернело перед глазами.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Моя сущность покачивалась мягко туда-сюда, как ребенок в колыбели. Ребенок с ужасной головной болью.
Я издал протяжный стон, глаза открылись. Тесная и тускло освещенная комната с низким потолком и деревянными панелями стен была вокруг меня, и я не сразу понял, что лежал на маленькой кровати у стены. И мне не показалось, что все шаталось.
Где я был? Кривясь, я коснулся головы там, где обо что-то ударился.
Голос женщины раздался из тьмы:
— Не паникуй, ладно?
Охотница вышла на свет, держала в одной руке стакан воды, а в другой — баночку таблеток. Я сел, и боль в голове заставила пожалеть об этом решении.
— Я же сказала не паниковать. Ты дерганый, да? — она бросила мне баночку таблеток. — Прими пару.
— Что это? Яд? Сыворотка правды?
— Таблетки от головы, глупый.
Я поднял баночку с одеяла. Особенно сильный ибупрофен.
— Ты могла их изменить.
— Я не алхимик, — леди в кожаном наряде опустила стакан воды на столик рядом со мной и села на раскладной стул. — Прими их. Или нет. Мне все равно, если честно.
Я открыл баночку и заглянул внутрь. Выглядело и пахло как ибупрофен.
— Где мы?
— На моем корабле.
Это объясняло качку.
— Почему мы на твоем корабле?
— Потому что я не хотела оставаться с тобой, пока ты был без сознания, посреди улицы. Могли появиться МП.
Что? Избегать МП было избегать платы за мою поимку. Если только…
— Ты — не охотница за наградами?
— Нет. Я не выполняю грязную работу МП за них. Я — контрабандистка. Это противоположность охотника за наградами.
Бег, применение галлюцинаций и удар головой без толку. Она пришла не ловить меня, а спасать.
— Дженкинс тебя послал?
— Да. Он знает, что мой корабль близко к Дип-Ков, и он послал меня за тобой, когда получил твое сообщение.
В свете новой информации ибупрофен показался отличной идеей. Я бросил пару таблеток в рот и запил водой, которую она оставила, надеясь, что они скоро заработают.
Закрыв глаза от жуткой боли в голове, я пробормотал:
— И… кто ты?
— Вера.
— Я — Кит.
— Знаю.
— Точно, — я прижал ладонь к ушибленному животу. — Ты подло бьешь, Вера.
— Ага, прости за это, — она не звучала виновато. — Я запаниковала, когда ты снова попытался убежать.