—Хотелось бы и мне сунуть голову в какой-нибудь песок, спрятаться от проблем, — устало пробормотал Руслан.
—Тоже мечтаешь стать страусом? — с лёгкой насмешкой бросила Ольга.
—У тебя найдётся песок для меня, Оля? — вдруг с самым серьёзным видом спросил он.
—Песок? — с иронией протянула девушка, недоуменно подняв свои изящные брови.
—Да. Песок, в который я мог бы сунуть голову. Ну, хоть капелька. Найдётся? — со странным упорством повторил Руслан, сверля её взволнованным и тоскливым взглядом.
—Ну, конечно, найдётся, — улыбнулась Ольга, потом она приблизилась к парню и вдруг крепко обняла его обеими руками, порывисто прижала его голову к своей груди, которую прикрывало лишь пушистое полотенце. — По-моему, и ты, и я несём какой-то бред, Руслан. Пошли лучше спать. Мы оба очень устали, до утра есть ещё несколько часов…
—Но ты уверена насчёт песка? — тихо пробормотал он, покорно уткнувшись носом в её грудь и закрыв глаза. — Он есть?
—Песка сколько угодно, — девушка наклонилась и нежно поцеловала его в мокрые волосы на макушке, — разве ты не чувствуешь? Ты можешь спрятать в нём не только голову, как страус, ты можешь спрятаться в нём весь, если захочешь.
—Тогда ладно, — обняв её за бёдра, удовлетворённо вздохнул Руслан, как будто они сейчас обсудили что-то очень важное.
—Идём спать, — снова настойчиво предложила девушка.
—Куда? В ту комнату? Ляжем на этот жуткий катафалк твоего брата?
—Да. Я ведь буду с тобой, а ты со мной. Никакой катафалк нам не страшен, если мы вместе.
—А как же наша одежда?
—Стиральная машина всё сделает.
—Давай тогда захватим с собой сигареты. Курить хочется ужасно.
Чуть позже, когда они уже лежали в тёмной спальне Холодова, на огромной, роскошной кровати, среди серебристо-чёрных простыней, тесно прижавшись друг к другу тёплыми, нагими телами, и курили одну сигарету на двоих, передавая её из губ в губы, словно отсроченный поцелуй, Руслан вдруг тихо прошептал, прижавшись лбом к нежному, обнажённому плечу девушки:
—Оля, я хочу, чтобы ты знала. Я не перестал любить тебя. И никогда не перестану. Пожалуйста, поверь, это не красивые слова.
—Ты простил меня?
—Да. А ты? Ты меня простила?
—Ты же знаешь, что простила, не тревожься ни о чём, — Ольга затушила окурок о резную спинку кровати, нашла в темноте лицо Руслана и закрыла ему глаза поцелуями. — Спи, солнышко. Давай отложим все наши тревоги до утра…
Часть восьмая. Глава 8
Неожиданный, громкий звук нарушил царившую вокруг тишину, грубо выдернул его из уютных глубин сна. Руслан испуганно открыл глаза, прислушался и пару минут настороженно вглядывался в тёмное, незнакомое пространство огромной спальни. Разбудивший его резкий, неприятный звук больше не повторился. Растерянный парень, в страхе застывший на постели, даже не мог вспомнить, на что этот звук был похож, но из дальнего угла комнаты до него вдруг донеслись какие-то странные, тихие, едва различимые шорохи. Руслан встревоженно приподнял голову с подушки, широко распахнутыми глазами всматриваясь в окружающую темноту, и увидел, как зеркальная дверца большого шкафа у противоположной стены, отражая смутный, бледный свет уличных фонарей, сочившийся со стороны окна, медленно сдвинулась, словно сама по себе, открывая узкий проём, который постепенно становился всё шире. Оттуда повеяло подвальной сыростью и отвратительным зловонием.
Изящные, длинные, бледные пальцы, испачканные кровью, возникли из непроницаемого мрака, заполнявшего проём, и бесшумно легли на край дверцы шкафа, толкая её дальше в сторону. Не в силах шевельнуться, застыв от ужаса, парень наблюдал, как рядом с пальцами, словно материализуясь прямо из тьмы, появилась голова. Светлым пятном мелькнули волосы и высокий, чистый лоб, следом показалось красивое, спокойное, бледное лицо и щека, помеченная длинной, кровоточащей царапиной, оставленной его ножом. Большие, холодные, жестокие глаза медленно осмотрели комнату, потом обратили свой неподвижный, настойчивый взгляд в сторону кровати, уставились, казалось, прямо ему в душу, пронзительно и злобно. Красивые, чувственные губы, обрамлённые аккуратной, светлой бородкой, изогнула саркастическая усмешка. Андрей Холодов не спеша выбрался из шкафа, выпрямился, небрежным, изящным жестом пригладил слегка растрепавшиеся, светлые волосы. В пальцах его правой руки сверкнуло острое, обнажённое лезвие длинного ножа.