— Но я же… — возмутился Крис из-за причисления его к несовершеннолетним.
— Никому не интересно, что у вас стоит в документах, — отрезал врач и снова поправил очки. — Омега вы только четыре месяца от силы, как показывают результаты ваших анализов. Дефект развития, как я понимаю. Ну а вы… — Врач пошуршал страницами и посмотрел на Чонина. — Вы у нас альфа в течение уже одиннадцати месяцев, но этого тоже маловато. Оба непременно должны раз в месяц наблюдаться у специалиста в течение года. Как минимум. Случай у вас довольно интересный, если учесть, что вы не меняли партнёров в течение трёх месяцев. В медицинской практике такие пары известны как дефектные. Оснований для тревог никаких, но наблюдаться в клинике вам придётся, чтобы не возникало сложностей. А сложности непременно возникнут, если вы не будете учитывать, что не похожи на другие пары, и вам порой требуются иные средства. Если большинству достаточно таблеток, то вам бы и презервативы не помешали.
Угу, горы презервативов. Как их менять так быстро и так часто, и куда потом складывать? Крис вообще не представлял себе секс с Чонином с презервативами. Во время фазы поиска — так и вовсе. Проще уж перестирать всё постельное бельё, а самим отмыться в душе. И вообще, секс в ванне — идеально.
— Доктор, так что со мной было? — тихо спросил Крис после непродолжительного молчания.
— Сбой в организме. Он решил, что способен включить репродуктивную функцию прямо сейчас. Был жестоко вами обманут. Я уже объяснил, почему. Сложность и в том, что вы не меняли альфу. Если бы парнёры были разными, этого бы не случилось, поскольку ваш организм постоянно пытался бы свыкнуться с переменами, а это затормаживало бы некоторые нежелательные пока функции, позволяя вашему организму прийти в норму и созреть поскорее. По счастью, защитой вы пользовались, так что обошлось спазмами и причудами нервной системы. Если ещё раз вдруг возникнет фантомный паралич ног — бегом в клинику. Но если следовать правилам, то это не должно повториться. Вот если бы вы защитой не пользовались, последствия могли бы быть… нерадужными.
Крис помнил, что молоденьких омег некоторое время всегда держали в изоляции от бет и альф, но никогда прежде не задумывался всерьёз — почему. Как и не задумывался о том, почему неразборчивость омег в первые годы поощрялась. Альфам и бетам это не грозило, потому что… ну что сделается альфам? Ничего. Альфы разве что хуже переносили боль, чем омеги, ну и болезни — даже самые обычные — для альф проходили сложнее и труднее. А беты получали стабильную репродуктивную функцию только после двадцати пяти и могли родить в среднем одного ребёнка. Двух — если очень повезёт. Потом репродуктивная система у них атрофировалась.
— Надеюсь, выводы вы сделать в состоянии. Засим позвольте откланяться.
Крис проводил врача растерянным взглядом, и вздрогнул, когда Чонин опять перебрался к нему на койку. Уткнулся носом в шею, вздохнул и тихо-тихо произнёс всего одно слово:
— Прости.
— За что? — Крис потёрся подбородком о жёсткие рыже-розовые волосы.
— За то, что забил на защиту… тогда…
— Нашёл, о чём вспомнить. Это было всего один раз. Да и вообще, эти чёртовы запреты меня совсем не радуют.
— Зато ты перестанешь сводить меня с ума своими губами.
— Ага, сейчас. Жди-ка. Я просто буду делать это пореже.
— Ну нет! — Чонин вскинулся и смерил его мрачным взглядом. — Я не готов к повторению. Кроме того, ты выйдешь за меня завтра. Хотя нет. Тебя выпишут в пятницу. Так… В понедельник. Отдавать тебя другим альфам я точно не готов, даже если это пойдёт тебе на пользу.
— Эй…
— Хён, это не обсуждается, — упрямо наклонив голову, отрезал Чонин.
— Тебе всего девятнадцать! Ты хоть представляешь, что подумают…
— Мне наплевать. И да, мне всего девятнадцать, так что тебе нужно поберечь мою хрупкую психику. А она точно не выдержит таких потрясений. Я успокоюсь только тогда, когда ты будешь полностью моим…
— По рукам и ногам? — с невольным смешком уточнил Крис.
— Угу. Чтобы никто больше не покусился. Всё равно все уже в курсе, что ты не альфа. И вот это, — Чонин пошарил в кармане, затем деловито защелкнул на левом запястье Криса широкий серебряный браслет, — убережёт тебя от всего, а остальных — от самоубийства. Даже не пытайся снять — без ключа ты не сможешь, а где ключ, я тебе никогда в жизни не скажу. Даже лучше сделаю — ключ выброшу ко всем чертям. Штука фамильная, замок уникальный, второго ключа нет и вряд ли будет. Я умница, да?
— Чонин! — взревел Крис и бессильно подёргал обручальный браслет на запястье. — Немедленно сними его!
— И не подумаю, хён.
— Я не выйду за несовершеннолетнее недоразумение! Я тебе сто раз это говорил!
— Как замечательно, что мне уже девятнадцать, да? — просиял самодовольной улыбкой Чонин.
— Но мы не можем! Тебе нужно подумать о будущем. Я же никуда от тебя не денусь! Всего два года подождать, пусть год, но…
— Хён, я уже сказал — это не обсуждается. — Чонин посмотрел на него с неожиданной серьёзностью и непреклонной твёрдостью. Он явно не намеревался ждать, когда Крис соизволит выйти за него. Он выдвигал ультиматум и проявлял деспотизм. Вряд ли в первый и последний раз в их жизни. — Когда тебе стало плохо, я испугался, что могу потерять тебя. Я так не могу, хён. Мне нужно что-то более весомое, пусть даже это глупая формальность. Может, это смешно, что ты всего лишь получишь моё имя, но меня это успокоит. Немного, но всё же. Ты мой, хён. И я хочу, чтобы каждая собака знала об этом. Никак иначе. Ждать два года я не буду. И это ничуть не помешает мне думать о будущем. Так даже лучше, потому что я не буду попусту паниковать. У меня будет уверенность, что хотя бы ты всегда со мной и всегда мой.
— Тогда подумай о том, что со временем я стану тебе неинтересен. Или тебе кто-то другой понравится намного больше. Два года — это хоть какая-то гарантия и возможность сделать шаг назад…
Чонин забрался на койку с ногами и свернулся клубком у Криса под боком, ткнулся носом в плечо и тихо позвал:
— Хён…
И всё. Крис снова почувствовал себя воздушным шариком, который проткнули иглой. Желание возражать и спорить испарилось. Сдулось. Напрочь.
— Хён, да никто мне не понравится больше, чем ты. Никого не хочу. Только тебя. И выкинь всё из головы. Чёрт, хён, я полгода одного тебя обхаживаю и не смотрю ни на кого другого, чего же ты паникуешь на ровном месте? Что мне ещё сделать, чтобы до тебя дошло наконец, что я просто люблю тебя и тебя одного мне вполне хватает? А у тебя есть я, что тебе ещё надо? Меня тебе мало, чтобы всё выдержать?
Чонина Крису не могло быть мало. Чонин для Криса был сразу всем. Целым миром, если угодно. И ладно, хрен с ним, что этому миру всего девятнадцать, и, гипотетически, этот мир может свалить в чужую кровать. Пока ведь не свалил.
Крис неожиданно весело фыркнул, припомнив, что сказал недавно врач. Что они с Чонином практически на равных, но ведь сам Крис тоже до сих пор не свалил к другому альфе и сваливать не собирался. Если мог он, то почему не мог Чонин?
Как там врач их обозвал? Дефектная пара? Прелесть какая…
— Хён?
— Надеюсь, к этой хреновине прилагается вторая такая же? — задумчиво спросил Крис после долгой паузы, разглядывая широкий браслет на левом запястье. — Ты пока ключ не выбрасывай. Сначала хочу застегнуть на тебе такой же, а потом выбросим сразу оба ключа. Чтоб два раза не вставать.
Чтобы провести прямую, достаточно двух точек.
Всё, что требуется, — найти правильные точки.
Только мало кто понимает, что нужные точки — это мы сами, и идеальная прямая всегда получится, если протянуть руку и просто прикоснуться в ответ. Необходима лишь любовь, потому что против любви оружия не существует, как не существует и правил в любви — одни только исключения и дефекты.
Именно любовь есть та самая прямая, где работает всего один закон: достаточно двух сердец, чтобы провести её, всё остальное — несущественно.