Поразмышляв так еще некоторое время, я с тяжелым вздохом отодвинулась от сосны и, встав с колыбели, произнесла:
– Спасибо…
– Приходи к нам, мы утешим тебя, - прошептал лес в ответ.
Кивнув, я закрыла глаза и буквально заставила себя покинуть это место. Поняв, что больше не в Великом лесу, открыла глаза и заметила, что вокруг мало что изменилось: я по-прежнему находилась в лесу, но не таком…волшебном, а самом обычном, человеческом. Такое иногда бывает. Потеряв Искру, которую оберегали, энэнра перемещались в Великий лес, успокаивались, а затем возвращались на землю. Но почти никогда мы не попадали в то же место, из которого ушли. Вот и сейчас моим новым домом стала только-только сгоревшая, еще тлеющая сторожка. Что ж, смена места и, судя по моим ощущениям, времени, может означать только одно: скоро сюда придет Искра. Все, что от меня требуется, просто подождать. А ждать энэнра умеют, как никто другой.
Часть II. Искра внутри меня
Меня зовут Вера. Смешное имя, правда? Особенно если ты сама ни во что уже не веришь. Но да ладно. Мне двадцать два года, не замужем, если это кому-то интересно. Работаю продавцом в магазине непродовольственных товаров, как это называется на бирже труда, где я стояла непродолжительное, но тяжелое время. По факту биржа труда нужна для того, чтобы помогать людям находить работу, а по сути, получается, что ты никому не нужен и никто тебе ничего не должен. Получив официальный "гордый" статус "безработная" я месяц бегала на собеседования в поисках работы. Наконец повезло. Если можно так выразиться. Став полноправным членом работающейполовины населения я легко влилась в трудовой коллектив. Вру, конечно же.
Коллектив – серпентарий. И то, это сравнение оскорбительно для змей. Работа мало того, что неблагодарная и платят гроши, так еще и начальник старая лысеющая сволочь, которая при любом удобном или не удобном случае проверяет на прочность мои нервы, а заодно и филейную часть моего тела. Я бы и рада все бросить и уйти куда-нибудь, да не могу. Чтобы учиться на заочном отделении юрфака в местном универе, мне нужны деньги, а их, к сожалению, постоянно не хватает.
Выдающимися внешними данными не обладаю, но, наверное, все-таки что-то во мне есть, раз начальник не отлипает. Я невысокая, худая, светло-русая изеленоглазая. Вещи ношу на размер, а то и два больше, чтобы не было соблазна пощупать мои косточки. Хотя,как показала практика, кое-кому это не мешает.
А еще я сирота. Отец бросил нас с мамой, когда мне было два года. Невеликая потеря в моем случае, ведь я его совершенно не помню. Мама забрала меня и переехала в другой город, оборвав связи со всеми, в том числе и со своими родителями, которые винили ее за то, что не удержала мужа – они в нем души не чаяли. Мама растила меня одна, не выйдя снова замуж, решив, что лучше житьтак, чем постоянно ждать нож в спину от человека, которого считаешь родным. Впрочем, жаловаться мне не на что, жили нормально, не шиковали, но и пояса не затягивали. Я свою маму очень любила и на все готова была ради нее. Но год назад её не стало. Моего самого светлого, заботливого, родного человека. Как пережила потерю – до сих пор не понимаю. Несколько месяцев ходила словно мертвая, пустая. Делала только необходимый минимум для поддержки жизнедеятельности, и то скорее на автомате, нежели по желанию. Мне везде мерещилась покойная мама, слышался ее голос, сводя с ума и заставляяхотеть только одного – встретиться с ней вновь. Потеря ощущалась очень остро. Приходя домой, я слышала лишь тишину, видела пустоту, чувствовала запах одиночества вместо звонкого голоса мамы, ее доброй улыбки и аромата свежей выпечки. Это былоболезненное время. Но я справилась, выжила, могу собой гордиться. Наверное.
Я похоронила маму там, где она хотела лежать – на вершине холма, откуда открывается вид на море. Мама часто говорила:
– Вот умру я и единственное, чего хочу в своем посмертии, это смотреть на море и убаюканная шумом волн познать покой, недоступный мне в этой жизни.