Боли в теле больше не было, но я все еще чувствовала опустошенность и потерю Искры, поэтому прошла на привычное место, которое называла колыбелью. Нижние ветки высоченных сосен переплелись между собой, образовав своего рода колыбель, где можно было посидеть, прижавшись к стволу дерева. Возможно, мне это только казалось, но сидя вот так, я как будто питалась жизненной силой этого леса, ощущая все и сразу и, в то же время, не чувствуя ничего, избавляясь от боли и печали.
Вот и сейчас, всем телом прижавшись к любимой сосне, я заставила себя отпустить Искру Аполлинариса, поделившись своей болью с лесом. И лес откликнулся. Я иногда думала, что однажды лес откажется от меня, оставив один на один со своими проблемами, и эта мысль буквально убивала меня. Словно опровергая мои мысли, туман, как ласковый котенок, потянулся ко мне и обвился вокруг ног, так же забирая негатив, наполняя теплом и заботой.
Как долго я так сидела, не знаю. Уже упоминала, что время для нас ничего не значило, но в какой-то момент поняла, что мне стало легче. Отодвинувшись от сосны, прошептала:
– Спасибо тебе, Великий лес! У меня остался только ты…
– Будь сильной, энэнра, - внезапно донесся до меня тихий шепот, больше похожий на шелест качающихся на ветру веток.
– Кто здесь? – нет, я не боялась. Мне было очень любопытно, кто со мной решил поговорить, ведь рядом определенно никого не наблюдалось.
– Мы… - последовал лаконичный ответ.
– А "мы" – это кто? – внезапно захотелось рассмеяться. Странно, человеческие эмоции нам недоступны, но тут я бы сказала, что была близка к истерике.
– Ушедшие за грань…
И тут я все поняла. Когда мы появились, этого леса не было, точно знаю. Наши Искры гибли, но тогда у нас не было возможности избавиться от рвущей на части боли и мы переживали их смерти так, как могли. А потом следом за Искрами стали уходить и энэнра. Я не знаю, когда точно это началось, но после одной из смертей опекаемой мной Искры, я внезапно оказалась здесь. А получив успокоение, стала приходить сюда, как к себе домой после каждой смерти. Теперь становилось понятно, что этот лес далек от обычного хотя бы тем, что образовался в результате множественных смертей моих собратьев.
– Так что же мы даже умереть не можем? – прошептала я, осознав, что дым до конца не исчезнет, даже если очень захочет.
– Энэнра не умирают, - незамедлительно последовал ответ от невидимого собеседника.
– Значит, мне нечего бояться, - с улыбкой ответила я, - я не одинока…
На это мне уже ничего не ответили, но это было неважно. Я получила надежду. Надежду на то, что не останусь одна, даже если буду последней из живущих в мире. На то, что в этом месте я всегда получу успокоение, а иногда и компанию, когда это будет действительно необходимо.
– Я еще немного отдохну тут и уйду, - произнесла я скорее для себя самой, чем для духов.
Снова прислонившись к сосне, я закрыла глаза (если конечно они у меня были) и прислушалась к песне ветра. Туман по-прежнему обхватывал мои ноги, а мне стало спокойно и легко. Промелькнула мысль, что с течением веков энэнра стали больше походить на людей, перенимая привычки, копируя эмоции. Мы, как бы это выразиться, стали более человечными, и это при том, что к нам такое выражение вообще неприменимо. Не знаю, хорошо это или плохо. Все течет, все изменяется, как сказал бы Искра по имени Гераклит. Возможно, энэнра тоже должны меняться, чтобы научиться понимать Искры, чтобы не допускать ошибок. Все-таки ужасно устроена наша природа. Мы можем исполнить желание Искры, но не можем подсказать ей, как правильно его загадать. С одной стороны, это табу, наложенное на энэнр, позволяет людям сохранять свободу выбора. С другой стороны, они совершают ошибки из-за неточностей, неправильно загаданных желаний. Мы могли бы это предотвратить, будь у нас такая власть. Но у нас ее нет… Вот только вину ощущать перед Искрами мы от этого не перестали. И Искры не перестали нас проклинать, возводя на одну ступень с теми, кого никогда в природе и не существовало – с демонами.
К слову, я до сих пор не знаю, как можно объяснить людям, что демоны – не энэнра, а само человеческое племя. Идя против себе подобных, совершая ужасные поступки, поддаваясь на шепот своего второго "Я" люди совершают фатальные ошибки. Но, как правило, их сил хватает только на то, чтобы во всех своих бедах обвинить кого-то другого: высшие силы, демонов, природные явления. А чтобы люди признали собственную неправоту, осознали, что вина за совершенные или несовершенные действия лежит только на них самих, должно произойти что-то из ряда вон выходящее, что-то такое, что выбьет их зоны комфорта, принеся с собой истину.Но иногда и это не действует, Аполлинарис яркий тому пример…