На концерте в Доме журналистов я приготовила ему сюрприз, помня о том, что ни свадьбы, ни фотографий из загса, ни даже обручальных колец у нас не было. Я купила два тонких граненых золотых обручальных кольца в красивой коробочке, спрятала ее на рояле, а когда закончилось первое отделение, попросила Андрея подойти ко мне. Объявила зрителям:
- Я хочу восполнить пробел в нашей с Андреем жизни. У нас не было обручальных колец, когда мы расписывались на гастролях. Теперь вот они - и протянула ему коробочку с кольцами.
От удивления, изумления Андрей не знал, что делать, он был просто в шоке:
- Я не знал ничего об этом, честное слово. Это настоящий сюрприз для меня. Спасибо, Лидочка!
И он надел мне кольцо на правую руку, а я надела ему. И вдруг зал взорвался аплодисментами, все стали кричать "горько!", а мы, растерянные и счастливые, стали целоваться на глазах у зрителей. Они захлопали еще сильнее. Уйдя в антракте в гримерку, Андрей продолжал удивляться и нежно обнимать и целовать меня.
Второе отделение мы начали уже обрученными, и столько у нас прибавилось энергии, что можно было спички зажигать от нас.
В зале воцарилась атмосфера всеобщей любви и веселья, так как в этот вечер собрались только те, кто нас любил и хотел услышать живьем, а не по телевизору. Такие моменты особенно дороги нам и запоминаются на всю жизнь. Зрители щедро дарили нам цветы и пели вместе с нами, и совсем не хотелось расставаться.
По окончании вечера поклонники тянулись за автографами, покупали кассеты Андрея, мои книги, говорили слова признательности - было видно, что они любят и меня, и его.
"Диалоги у рояля" - так называлась программа, которую мы показывали в ЦДЛ. Андрей серьезно готовился, подбирал произведения наших любимых композиторов-романтиков - Шопена, Рахманинова, Чайковского. Концерт мы начали в строгих зеленых костюмах. Я вышла к микрофону и торжественным голосом сказала:
- Нас обкрадывают сегодня, мы голодные, нам не дают отведать духовной пищи. Почему классическую музыку выдают, как по карточкам, по нескольку минут в день, и то не на всех радиостанциях, не говоря уже о ТВ? Подрастает поколение, которое не знает нашего духовного богатства, русские композиторы прославили нашу страну, а мы не слышим их произведений. Поэтому мы с Андреем Правиным решили сегодня хоть частично возместить отсутствие музыки в эфире. Послушайте и задумайтесь, поразмышляйте над главным вопросом, который задавали себе великие творцы-художники: в чем смысл жизни? У рояля Андрей Правин.
И зазвучал "Стейнвей", содрогаясь от сильных ударов пальцев пианиста, и запел нежными звуками, умиротворяя душу и удовлетворяя потребность, неизбывную потребность человека в гармонии.
После каждого исполнения Андрея долго не отпускали со сцены, а я была горда тем, что у меня такой талантливый муж. И еще тем, что в тяжелое время наших разлук я никого не слушала и пошла навстречу своему чувству. Если бы я слушала тогда всех доброжелателей, то утирала бы сегодня слезы в гордом одиночестве. Теперь мы снова вместе.
В концертах у нас всегда связка, взаимовыручка и товарищество. Мы не ругаем друг друга за ошибки, потому что щадим самолюбие другого. Если что-то случается на сцене, быстро реагируем и меняем сценарий. Когда раскланиваемся со зрителем, успеваем тихо сказать друг другу об изменении в программе.
- Сейчас песня "Про капитана", надо взять за кулисами фуражку, - говорит он мне, и я принимаю информацию и выполняю указание.
После концерта всегда хочется поговорить, поэтому мы приносим из дома спиртное, еду и собираем друзей в надежде услышать оценку сделанного нами.
Выпив одну рюмку, вторую, гости напрочь забывают про нас, и все происходит как обычно:
- Спасибо! Все было хорошо! Так держать! Молодцы!
И только потом, дома, на видеокассете мы видим свои просчеты, анализируем их и намечаем планы новых концертов, так как без этого жить не можем. Если месяц не выступаем, у нас портится настроение и ничто нам не мило.
Сцена заставляет быть все время в форме, шить новые наряды, придумывать новые сценарии. Это творчество души, а без творчества какая же жизнь?
Приходите к нам на концерты, и вы убедитесь в этом сами.
ДОВЕРИМСЯ СУДЬБЕ
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
"Моя любовь не соответствует никакому времени, никакому месту. Эта любовь никогда не будет вхождением в такую-то комнату в такой-то час. Это будет выхождением из всего, начиная с моей собственной кожи! Когда все кончится, это будет великое возвращение меня самое. Пока я Вас люблю, Вы всегда найдете меня м е ж д у собою и мною; никогда в Вас или во мне. В пути, как струя фонтана, как поезд. Какое время когда-либо удержало любовь, ведь душа сама изливает ее целыми волнами (я люблю тебя неудержимо - где? - в моем теле!), ведь ее первое слово - "всегда", ее последнее слово - "никогда". Полночь - не более ее час, чем полдень, все это из любовного жаргона, из обихода - такого изношенного! То, что время удерживает, полагая, что удерживает любовь, - нечто другое. Это отрешение от любви. Всякая дорога, которая приводит к комнате, - ложна; она единственная, по которой никогда не позволяю бежать моим ногам.
Я говорю о Вашем соединении с моим внутренним бегом, ибо я и его тоже могу сдержать. Я уже его сдерживаю. (Уже - больше не сдерживаю!)
Я хочу от Вас моей свободы к Вам. Моей уверенности в Вас. Я хочу от Вас моей любви к Вам, Вами принятой. И еще: знать, что это Вас не стесняет.
Небо светло. Налево, над молодой колокольней - заря. Это невинно и вечно. Я люблю тебя, как могла бы любить твоего сына, которым ты должен бы быть.
Не думай, что я презираю твое простое земное существо. Я люблю тебя всего целиком, с твоим взглядом, твоей улыбкой, твоей походкой, твоей ленью врожденной, родной, естественной, - со всем этим твоим смутным (для тебя, не для меня) началом души: доброты, сострадания, самоотречения. Пусть всего этого не будет ни для меня, ни от - не важно! Я столького хочу от тебя - что просто ничего не хочу. (Лучше не начинать!)
Но знай, мой повелитель на час, что никогда никто тебя... (не столь, но т а к. Самое-п р е с а м о е так, м о е так). И даже оставив тебя, уступив тебя, как я уступаю всё всем, дорогу любому - я никогда не уйду из твоей жизни".
Марина Цветаева. Флорентийские ночи.
Рассвет июньского дня застал меня за письменным столом. Я снова прикоснулась к неиссякаемому источнику любви и мудрости.
Перечитывала и переписывала я письма Цветаевой и только диву давалась, как смогла Марина Ивановна выразить так ясно смутность моего нынешнего состояния.
У меня, казалось бы, все хорошо - я люблю, меня любят, но почему томят неясные предчувствия, почему тревога не дает спокойно спать, почему, глядя на него, я всегда мысленно прощаюсь с его красотой и нежностью, почему я в ожидании беды, разлуки?
Словно я вагон, подсоединенный к паровозу, который весело летит вперед, даже не оглядываясь на вагон: как он там, успевает или мотает его из стороны в сторону?
Но как не хочется задумываться о будущем -никто ничего не знает. Доверимся судьбе.
P.S. ПОСТСКРИПТУМ
Звонок по междугородному телефону раздался рано утром:
- Алло! Здравствуй, любимая! Это я, твой преданный супруг, звоню из Барселоны. Как мне не хватает тебя здесь. Тоскую ужасно, люблю безумно, хочу скорее домой.
Я купил здесь три веера - белый, красный и синий и представляю, как ты будешь эффектно выглядеть с ними. Только жди, приеду скоро с подарками и с любовью к тебе. Береги себя, целую!
Я положила трубку и подумала, что жизнь прекрасна.
Да здравствует жизнь!
Да здравствует Любовь!