– Мне жаль, королева.
– Ага.- Еще один тяжелый вздох. – Хочешь еще несколько дерьмовых новостей?
– Каких?
– Я не поступила.
– В Сент-Джонс?
– Письмо с отказом пришло вчера.
Черт.
– Итак, да, парень, оказывается, ты не единственный, кто возвращается в школу.
Я нахмурился. – Ты возвращаешься в школу?
– По словам мамы и папы, я должна повторить шестой курс, чего я абсолютно не хочу.- Она издала разочарованный рык. – Я имею в виду, что в прошлом году было достаточно тяжело. Как, черт возьми, я должна сосредоточиться на этот раз, когда нужно заботиться о ребенке?
– Ифа.- Иисус, я едва мог говорить, я был так подавлен чувством вины. – Мне так чертовски жаль, детка.
– Это не твоя вина, Джо.
Да.
Моя.
– Триш хочет, чтобы ты повторила этот год, да?-Я знал, что это будет Триш, потому что Тони не был школьным промоутером. По его мнению, если бы ты умел читать, писать, считать деньги и имел хорошую голову на плечах, то ты бы прекрасно добился своего в жизни. Триш, с другой стороны, была единственной, кто стремился к тому, чтобы ее дети чего-то добились сами.
– Да, - ответила она. – Мама думает, что мне будет полезно это сделать. Она была в контакте с мистером Ниханом, и он был действительно хорош в этом – учитывая все обстоятельства. Он сказал маме, что школа будет работать со мной, ну, ты знаешь, присылать домашние задания и прочее, и что мне не обязательно присутствовать лично до окончания каникул на Хэллоуин.
– Иисус.- Я почесал челюсть, чувствуя себя подавленным за нее.
– Мама предложила присмотреть за ребенком вместо меня, если я вернусь в школу, но я не буду этого делать, Джо.
Тревога наполнила меня.
Все эти планы и решения принимались без меня.
– А как насчет меня?-Я услышал, как я вмешался. – Я могу следить за ребенком, пока ты ходишь в школу. Я найду вечернюю работу, которая будет соответствовать нашему графику.
– А Томмен? Куда это вписывается?
– Без Томмена.
– Ты собираешься сделать это, Джо.
– Нет, Моллой. Я собираюсь позаботиться о тебе и ребенке.
– Да, закончив школу, - настаивала она. – По крайней мере, так у нашего ребенка есть один родитель, которым можно гордиться.
Черт, это задело.
– Во мне нет ничего, чем можно гордиться, - сказал я ей. – Ты хорошая, Ифа. Ты родитель, которым будет гордиться наш ребенок.
– Слушаю тебя со всеми комплиментами.
– Серьезно, ты делаешь все школьные дела днем, а у меня будет ребенок, а потом я буду работать ночью, пока ты с ним.
– Да, потому что мой папа действительно собирается пойти на это.
Я закатил глаза. – Он может уволить меня, но он не может удержать меня от моего ребенка.
– Дело не в этом, Джо, - поспешила сказать она. – Он любит тебя. Ты знаешь.Он просто…защищает меня после всего, что случилось.
– Ты имеешь в виду, после того, как я оставил тебя одну и беременную.
– Он знает, что ты должен был уйти.
– Он может знать это, но он этого не принимает.
– Ну, я верю, и это все, что имеет значение, - ответила она. – Итак, не позволяй этому расстраивать тебя. Вы с папой все уладите, когда будете дома. Вы, ребята, всегда так делаете.
Да, почему-то я сомневался в этом.
Я подслушал, как Тони разглагольствовал и бредил прошлой ночью, когда она разговаривала со мной по телефону.
Он не хотел, чтобы я приближался к его дочери, и я не винил его. Господи, это было чудо, что он не конфисковал ее телефон, чтобы помешать мне звонить. Я чертовски уверен, что не стал бы винить его, если бы он это сделал. Я заставил его дочь пройти через ад.
– Он вернет тебе работу в гараже, как только увидит, как хорошо у тебя идут дела, - сказала Моллой в конце разговора. – Может быть, не сразу, но он это сделает. Папа никогда не заменял тебя. Он никогда никого другого не нанимал, Джо.
– Я действительно чертовски надеюсь, что ты права, Моллой, - честно сказал я. Потому что они могли говорить со мной о дипломах колледжа, пока коровы не вернутся домой, но единственная карьера, которой я когда-либо интересовался, была под капотом автомобиля.
Часть одиннадцатая
Глава 124.Обратно в Баллилаггин.
Джоуи
Проведя вечность в размышлениях «этого никогда бы не случилось», это наконец случилось.
День, ради которого я жил и которого боялся с тех пор, как ко мне вернулся разум, настал.
29 августа 2005.
День «Д».
Первый день оставшейся части моей жизни, по крайней мере, так мне сказали.
Черт.
Однако условия моего увольнения были оговорены. Условия, на которые я согласился, чтобы выйти, но едва ли мог думать об этом сейчас.