Глава 22. ХО-ХО-ХО
Джоуи
– Кто хочет китайскую еду? - объявил мой отец с веселым тоном, когда он вошел в кухню поздним субботним вечером, держа два коричневых бумажных пакета в руках. – У меня выпали числа в букмекерской, и еды хватит на всех.
С пластиком, отклеивающимся от замороженной лазаньи из магазина в моих руках, я наблюдал, как моя мама и братья и сестры вошли в кухню за ним.
– Давай, мальчик, - сказал он, швырнув еду на стол, в то время как моя мать приблизилась со стопкой тарелок. – Выбрось эту дрянь, - он приказал, махнув рукой в мою сторону. – Тут еще есть куриное карри для тебя.
Сделав совершенно противоположное, я подошел к мусорному ведру, бросил пластик туда, а затем вернулся, чтобы поставить свою лазанью в духовку, игнорируя волнение горечи, которая поднималась, когда я наблюдал, как остальные члены моей семьи - включая Шэннон - стоят с тарелками, словно сцена прямо из Ирландии 1840-х годов.
Не будь, блядь, таким слабаком, я хотел закричать, твоя суповая кухня имеет последствия.
– Ты что, не слышал меня, мальчик? - отец рявкнул, когда все они заняли свои места вокруг стола, как большая счастливая семья.
– Я тебя слышал.
– Так чего ты ждешь? - он вытолкнул стул, чтобы я присоединился к ним. – Возьми тарелку и садись.
– Мне не хочется.
– Ах, ну давай, тебе нужно поднабрать, мальчик.
– Я сказал, что не хочу твоей еды.
– Почему?
– Потому что она идет с обязательствами, и я лучше буду голодать.
– Джоуи. - Мама бросила вилку и вздохнула. – Пожалуйста, не начинай. Твой отец старается.
Да, вот чего я и боюсь.
Сложив руки на груди, я сверкнул ему в глаза, когда сказал, – Я не знаю, на что ты нацеливаешься, старик, но ты не обманешь меня своей херней.
– Если ты не хочешь есть с семьей и не можешь быть вежливым к своему отцу, то можешь уйти, - скомандовала мама, протягивая руку через стол, чтобы положить на сжатый кулак моего отца.
Остальные четверо сидели неподвижно, с опущенными головами, и не обращали внимания на нашего отца.
– Уйду, когда моя еда будет готова, - отрывисто сказал я, сжимая челюсть.
– Просто оставь это, Мэри. Этому парню невозможно угодить. Ешь свою еду, - приказал отец, и, как хороший солдат, моя мать встала в строй, подчиняясь его каждой команде, опустив взгляд от меня, засовывая в рот вилку с рисом.
Я напряг плечи и повернулся к ним спиной, концентрируясь на своей еде в духовке, вместо этого.
Через двадцать минут раздался стук в дверь, и я почувствовал, как мое тело напряглось от тревоги и опустилось от облегчения одновременно.
Моллой должна была прийти сегодня вечером. Мне это не нравилось, по крайней мере,
не хотелось, чтобы она была здесь, но я действительно старался поддерживать открытую линию общения и делать максимальные усилия, чтобы не отгораживаться от нее.
Это все, что она хотела от меня.
Она просила только честности.
И, кажется, это работает в мою пользу. Чем больше я пускал ее внутрь, тем больше
она меня награждала.
Иногда я чувствовал себя, как чертова собака, приносящая ей палку только для того, чтобы получить почесывание живота, но я слишком завис от ее ласки, чтобы тормозить. Зная, что с вероятностью девяносто девять процентов я найду ее на другой стороне входной двери, я пошел вперед, прежде чем кто-то еще успел, поспешно пронесся через коридор и распахнул дверь внутрь.
– Шш.- Она прижала палец к губам, когда я открыл рот, чтобы приветствовать ее.
С ухмылкой дьявола она расстегнула пояс своего длинного черного пальто и раскрыла лацканы, подмигнув. Мой взгляд быстро скользнул вниз по ее телу, оценивая вид того, что она носила - или, скажем, отсутствие того, что она носила.
Подвязочные чулки, кружевной пояс, едва заметные трусики и соответствующее белье, все в цвете малинового, встретили меня на том, что было, безусловно, великолепием.
Она была сделана по образу и подобию мокрого сна каждого парня, с узкой талией, расширяющейся в широкие бедра и круглую попку. У нее были длинные ноги, которые красные чулки еще более выделяли. Ее волосы были прямыми, свободными, и достигали кружевного пояса, который обнимал ее в нужных местах.
А ее сиськи? Черт возьми, даже не начинайте, ее двойки, напрягающиеся против крошечного лифчика, пытающегося их удержать.
Нарядившись до предела с лицом, полным макияжа и малиновыми губами, она выглядела так, будто принадлежит обложке какого-то чертова журнала, а не порогу в Баллилаггине.
Наверху ее головы венчала миниатюрная шапочка Санты. Я покачал головой, полностью потерявшись. – Что. За. Фигня.
Сияя в ответ, она подмигнула и мурлыкала. – Хо-хо-хо, Джо.