На мгновение я сомневаюсь в своём решении попросить его о помощи. Мой желудок сжимается, и я начинаю думать, что, возможно, я сбежала от койота прямо в когти волка.
Элай смотрит поверх моей головы, и его рот сжимается в жёсткую линию. Я уже собираюсь отстраниться, но его взгляд переключается на меня. Потрясённая, я застываю, когда он наклоняется и целует меня в губы. Это всего лишь быстрый чмок, но он приводит мой мозг к полной остановке.
Всё вокруг меня исчезает, пока не остаётся только мужчина передо мной. Его мужской запах заполняет мои лёгкие. Когда он отстраняется, мой слух улавливает звук воздуха, вырывающегося из его раздвинутых губ. Мой взгляд опускается на его рот, и одну безумную секунду я думаю о том, чтобы поцеловать его снова.
Прежде я никогда не была так ошеломлена другим человеком. Как будто само его присутствие требует каждой унции моего внимания.
— Пойдём, — говорит он голосом, звучащим, как раскат грома.
Элай берет мою руку и начинает идти к старому грузовику. Я действительно собираюсь пойти с ним?
Я оглядываюсь через плечо, и мои глаза улавливают одурманенного наркотиками Стива. Он похож на собаку, которая только что потеряла свою драгоценную кость.
Поехать с Элаем — это определённо «да». Я лучше рискну с ним.
Элай открывает дверь с пассажирской стороны, и моё беспокойство нарастает, когда я залезаю внутрь. Мой взгляд следует за ним, когда он обходит грузовик спереди. Он ни разу не взглянул на Стива, как будто его совсем не волнует наркоман.
Когда он садится за руль, я начинаю бессвязно говорить:
— Я Куинн Дрейк. Работаю в «Грин Лиф». Я видела тебя в городе, и, ну, все знают, что с Джексонами шутки плохи, поэтому я подумала, что лучше рискну с тобой. Чёрт, я не должна была говорить это вслух.
Я покачала головой, и моё беспокойство быстро сменяется волной смущения.
— Я не имела в виду, что у тебя плохая семья или что-то в этом роде.
Мне следует открыть дверь и бежать отсюда.
— Тьфу… это просто.
Я осмеливаюсь взглянуть на Элая и с трудом сглатываю, когда вижу, что он просто молча смотрит на меня.
— Спасибо.
Он заводит грузовик, затем смотрит на дорогу.
— Куда ехать?
— Поверни направо. Я живу на Сидр.
Он направляет грузовик в верном направлении, и между нами воцаряется самое неловкое молчание в моей жизни.
Я исследую глазами профиль Элая и пытаюсь придумать какую-нибудь банальную тему для разговора.
— Я видела тебя в городе, — говорю я, просто, чтобы нарушить тишину.
— Ты уже это говорила.
Это простая констатация, но я все равно чувствую себя очень глупо.
— Спасибо, что помог мне там, — шепчу я.
— Ты уже благодарила меня.
Я закатываю глаза и смотрю в окно. Не похоже, что он любитель поболтать.
Когда Элай поворачивает на мою улицу, я указываю на левую сторону.
— Дом со сломанным забором.
Он подъезжает к моему дому, а затем смотрит на него.
Я удивляюсь, когда он спрашивает:
— Ты живёшь здесь одна?
Я не знаю, как ответить. Я не хочу, чтобы люди знали, что большую часть времени я одна. Это может создать проблемы. Я внимательно рассматриваю его суровые черты лица, прежде чем встретиться с ним взглядом. Возможно, он необщительный до степени, граничащей с грубостью, но не похоже, что он причинит мне боль.
— Папа — дальнобойщик, так что он постоянно в дороге.
Элай кивает и выходит из грузовика, чем еще раз удивляет меня. Я поспешно открываю дверь и, выходя, практически спотыкаюсь.
— Спасибо, что подвёз.
Я иду к воротам, висящим на одном шарнире, и осторожно открываю. Прежде чем я успеваю закрыть их, Элай входит, не оставляя мне иного выхода, кроме как прислонить дребезжащие ворота к разваливающемуся забору.
— Я просто хочу убедиться, что с тобой будет всё в порядке, тогда я уеду, — рычит он.
С округлившимися глазами я наблюдаю, как он обходит вокруг старый дом. Я рада, что сейчас темно. Темнота скрывает облупившуюся краску и сломанные ставни. Дело не в том, что мне стыдно за мой дом. Папа и я стараемся изо всех сил поддерживать его с теми небольшими деньгами, что у нас есть. Я просто не хочу, чтобы Элай думал, что я слишком ленива, чтобы его отремонтировать.
Закончив обходить дом, Элай встаёт передо мной. Не зная, что сказать, я начинаю нервно теребить ремешок моей сумки. Хотя он, кажется, совсем не стремится поддержать разговор.
— Во сколько ты уходишь с работы? — разражено спрашивает меня Элай.
Я хмурюсь, думая, что, чёрт возьми, я сделала не так, чтобы разозлить его. Если он разозлился из-за состояния моего дома, то он может проваливать.