— Я не знаю, — шепчу я. — Я никогда этого не делала.
— Никогда?
Я качаю головой. Раньше у меня никогда не было такой возможности уединиться. Я никогда этого не хотела. Никогда не смотрела на мужчину с таким восхищением, наблюдая за игрой его мускулов, как я смотрела на Бека… Рядом с ним я чувствую себя по-другому. Живой.
И я хочу его прикосновений. Я помню, каково было ощущать его руки на себе, когда он мыл меня, бархатную мягкость его теплой кожи, ощущение его большого тела рядом с моим. Я стону и снова глажу себя, а затем останавливаюсь.
— Ты боишься?
— Немного, — признаю я. Всякий раз, когда я прикасаюсь к себе, думая о нем, все становится таким напряженным. Я останавливаюсь, потому что боюсь этой интенсивности. Это заставляет меня волноваться.
— Могу я присоединиться к тебе под твоими мехами? — спрашивает он.
Мое сердце колотится в груди, даже когда песня моей вши становится все громче и громче.
— Да.
Бек скользит под одеяло рядом со мной, и его нога касается моей. Он притягивает меня ближе, прижимает к своему плечу, и это кажется странным, учитывая, что я все еще держу руки между бедер. На нем все еще набедренная повязка, и я чувствую прикосновение кожи к своей коже — и твердую эрекцию, скрытую под ней. Но он не делает ничего, кроме как прижимает мое тело к своему.
— Теперь ты можешь продолжать трогать себя, — говорит он мне. — Я держу тебя.
Он делает это, и я чувствую, как маленький комочек беспокойства уходит.
Но я хочу большего, чем просто это.
— Я хочу, чтобы ты сделал это, — говорю я ему тихим голосом.
Наступает долгая пауза, и я чувствую, как его тело напрягается рядом с моим.
— Ты… хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?
— Если ты хочешь.
Он ласкает мой подбородок, этого легкого прикосновения достаточно, чтобы мои соски заболели.
— Моя пара, ничто не принесло бы мне большей радости. Но я не хочу пугать тебя прикосновениями, которых ты не хочешь.
И именно поэтому я хочу его. Потому что он осторожен со мной. Потому что он дарит безопасность. Поэтому я беру руку, которая обводит мое лицо, и опускаю ее ниже. Мое дыхание учащается, потому что я одновременно и напугана этим, и взволнована.
— У тебя мокрые пальцы, — бормочет он, позволяя мне вести его. — Это потому, что ты мокрая?
Тихий стон вырывается у меня, единственный ответ, который я могу дать, и я прижимаю его большую руку к своей груди.
— Ты хочешь, чтобы я потрогал твои соски? — спрашивает он. — Или мне просто погладить твою кожу?
Я хочу всего этого.
— Да.
Он тихо хихикает.
— Это не ответ на мой вопрос.
— И то, и другое.
— Я могу делать и то, и другое, — говорит он мне. Его пальцы слегка скользят по моей коже, лаская, и я чувствую, как мозоли на его руке царапают мою кожу. Это смесь колючего и мягкого, твердого и теплого, и мне это нравится. Мне нравится, как его большая рука обхватывает мою маленькую грудь, и я чувствую себя такой защищенной. Я зарываюсь лицом в его шею и вдыхаю его запах. Я хочу раствориться в нем целиком.
Кончики его пальцев касаются моих сосков, и я стону, потому что это посылает толчок прямо в мои внутренности. Мой кхай трепещет у меня в груди, и его пение такое же громкое, как и мое. Такое ощущение, что вся моя грудь вибрирует от возбуждения, и это тоже заводит меня.
— Моя храбрая, милая пара, — бормочет Бек мне в волосы, и его большой палец поглаживает мой сосок. — Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
— Потому что… твоя? — Я тяжело дышу, выгибаясь от этого нежного прикосновения. Это самая дразнящая, разочаровывающая, восхитительная вещь, которую я когда-либо испытывала.
— Даже если бы ты не была моей, я бы счел тебя красивой. — Его нос трется о мою щеку, его теплое дыхание касается моей кожи.
— Мягкая, маленькая, сильная и такая милая.
Я стону от его слов, потому что мне нравится мысль о том, что он находит меня привлекательной, несмотря на наш резонанс.
— Мне нравится твоя бледная кожа, — шепчет он мне на ухо, его язык касается мочки моего уха. Его рука замедляется, а затем он еще раз ласкает мою грудь. — Мне нравятся твои маленькие соски с розовыми кончиками. — Он гладит мой живот, а затем проводит пальцами по завиткам моего лона. — И мне нравится вот этот маленький пучок.
— Правда? — Я заметила, что ша-кхаи там безволосые, и мне было интересно, что бы он подумал про меня.
— Да, — говорит он мне, и его язык снова касается мочки моего уха, заставляя меня вздрогнуть. — Потому что это скрывает твои складочки. Это дразнит меня тем, что может быть под этим. — Он снова проводит пальцами по волоскам. — Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе и выяснил?