— Ты заботлива.
— Потому что я тихая? Я всегда веду себя тихо.
— Потому что обычно ты смотришь на звезды и издаешь тихие счастливые вздохи. — Он снова прижимается губами к моим волосам. — Сегодня вечером ты просто играешь с моими пальцами. О чем ты думаешь?
Он хорошо меня знает.
— Племя.
Его тело немного напрягается, прижимаясь к моему.
— Ты несчастлива?
— Я счастлива. — Я думаю о Гейл и о том, какой счастливой она кажется. Ей нравится Ваза, нравится внимание, которое он ей уделяет, и она любит детей. В племени куча детей, и кому-то всегда нужна дополнительная помощь. Саммер и Кейт стали хорошими подругами и, похоже, хорошо вписались в племя, а на большом собрании Брук была окружена маленькими девочками племени, которые хотели заплести свои волосы в косу. Кажется, каждый находит свое место, даже если это такая мелочь, как плетение косичек. Несмотря на то, что мы не выбирали сюда приезжать, это гораздо лучшее место, чем то, в котором мы были. — Я рада, что другие девочки, кажется, хорошо приспосабливаются. Я бы чувствовала себя странно, если бы я была единственным счастливым человеком, а остальные были несчастны.
Бек хмыкает в знак согласия.
— Однако других резонансов нет.
— Может быть, они принимают противозачаточные средства. Может быть, они такие же, как Гейл, и не могут иметь детей. — Я глажу его грудь, проводя рукой вниз по мускулистым линиям его плоского живота. — Это не имеет значения, пока они счастливы.
— Мм. Однако я хотел бы, чтобы у других был шанс найти отклик. Мне кажется неправильным иметь все, что я хочу, а им приходится ждать.
— Ты не можешь контролировать все, — говорю я ему, забавляясь этой мыслью. Мой Бек отчаянно хочет, чтобы у его друзей тоже были семьи. Это мило. — Хотя мне нравится слышать, что у тебя есть все, что ты хочешь.
Он крепче прижимает меня к себе, и я слышу, как мурлычет его кхай.
— Разве это не очевидно?
Я сажусь, пристально глядя на него сверху вниз.
— Но ты ведь хочешь детей, не так ли? Так что у тебя еще не все есть.
Бек проводит ладонью по моей руке, на его лице сохраняется довольное выражение.
— Конечно, я хочу комплект. Но я готов подождать, пока ты не будешь готова исполнить резонанс.
— И сколько это еще продлится? Как долго мы сможем продержаться? — Я уже чувствую, что моя вошь с каждым днем становится громче и настойчивее. Даже сейчас я слышу ее жужжание так настойчиво, что удивляюсь, как оно не сотрясает все тело силой своей песни.
Он выглядит задумчивым.
— Джо-си и Хэйден сумели продержаться один оборот луны… но большую часть этого времени они были разлучены.
Целый месяц? Эта мысль кажется ужасной. Прошло уже несколько недель, и я чувствую себя нуждающейся и беспокойной, а прикосновения начинают становиться менее эффективными. Я снова прижимаюсь к нему, моя рука на его груди, над сердцем.
— Что, если мы выполним это сегодня вечером?
Он замирает.
— Ты готова к этому?
— Я не знаю, так это или нет, — честно признаюсь я. — Но я доверяю тебе, и я люблю тебя, и мне так же больно, как и тебе. — Моя рука опускается ниже, лаская пластины, которые проходят вдоль его груди и исчезают вокруг пупка. — И мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Так что я думаю, что резонанс не будет чем-то плохим.
— У нас будет комплект, — говорит он мне и кладет руку мне на живот. — Ты никогда не говорила, что ты чувствуешь по этому поводу.
— Это не то, о чем я когда-либо думала. — Я положила свою руку поверх его. — Так долго я была рабом, и я не могла строить планы даже на следующий день, иначе я бы сошла с ума. Речь шла о выживании, не более того. — Я улыбаюсь ему, обожая его храброе, сильное лицо. — Но я начинаю думать наперед. Медленно. И я думаю, ты был бы хорошим отцом.
На его лице выражение чистой радости, которое говорит мне, что я права. Он будет фантастическим отцом, и я буду наслаждаться каждым мгновением, наблюдая за ним с нашим ребенком.
Его руки обхватывают меня за талию, и он притягивает меня к себе.
— Значит, ты хочешь сделать это?
Я отстраняюсь и изучаю его, притворяясь, что размышляю об этом. Притворяюсь, будто моя вошь не поет со скоростью миля в минуту, и я не сгораю от желания. Притворяюсь, будто последние несколько часов мне не хотелось сорвать с него кожаную набедренную повязку. По правде говоря, я немного беспокоюсь о том, чтобы пройти весь путь до конца, но нет никого другого, к кому я бы хотела прикоснуться, никогда. И я люблю Бека. Я люблю его ласки и поцелуи, и когда он прикасается губами к моим самым чувствительным местам. От одной мысли об этом мои соски твердеют. Я позволяю своим пальцам скользить по его плечам, вниз по центру груди, а затем еще ниже, к пупку. Я вижу, как учащается его дыхание, когда мои пальцы опускаются ниже, и я дергаю за завязки его набедренной повязки.