– Где гулять с Тёмой будете? Во дворе или парке?
– В парк, наверное, пойдём. Там новую детскую площадку открыли, как раз для малышей Тёминого возраста. Ещё не решила, а что? – я обернулась на него.
«Неужели что-то заподозрил?» – в принципе не удивлюсь, если это действительно так. Он всегда отличался проницательностью и чуткостью. Сегодня я собиралась позвонить Артёму, договориться о встрече в удобном месте и, конечно, познакомить его с сыном. Значит, придётся перенести планы.
– Сообщи, где конкретно вы будете находиться. Если освобожусь пораньше и если получится, то присоединюсь к вам.
– Ладно, – кивнула ему. Не могу отделаться от ощущения, что Егор проверят меня таким образом, более того пытается контролировать каждый шаг. – А твоя сестра надолго приехала, ты не в курсе? – я специально переключилась на другую тему.
– Не спрашивал. Есть какая-то проблема?
– Вчера, когда я вернулась домой, Тамара кричала на Тёму, не ударила и на том спасибо. И вообще, она постоянно суёт нос, куда не просят, поучает, советы раздаёт, а фактически помощи от неё никакой, даже с ребёнком не в состоянии посидеть. Как и от её взрослой дочери толку ноль – та вовсе спит до обеда, потом до ночи шляется где-то. Ждать результатов поступления в универ можно у себя дома, необязательно этот месяц торчать у нас, – высказалась, полегчало.
– Они мои родственники. Предлагаешь их выгнать?
– Нет, но… как-то надо… ой... – я не успела ответить, испуганно вздрогнув.
Муж внезапно подошёл ко мне сзади. Обнял со спины, положив руки на талию, да так сильно сдавил – до боли и с каким-то остервенением, что впервые вдруг посетили ужасающие мысли: «а хорошо ли я знаю его, такой ли он сплошь положительный и замечательный?».
– Поговорю с ними, раз живут здесь, пусть соблюдают наши правила, – Егор склонился к моему уху. Затем угрожающе прошипел: – Не дай бог ты увидишься с бывшим…
Глава 11. Стерпится – слюбится?
Лина
Наверное, любому терпению наступает конец…
Или это гнилая усталость сразила и отчаяние одолело?..
Так или иначе, ничто не может оправдать поступок Егора. Его поведение не просто вызвало едкий страх, я никогда не видела мужа в гневе. Муж… Даже употреблять это слово по отношению к нему не хочется. После всего... Никогда он не позволял себе такого, никогда не делал больно, никогда не применял грубость и ни к чему не принуждал. Всегда был обходителен, внимателен и нежен… а тут… ревность в нём взыграла и как с цепи сорвался… в него словно демон вселился…
Он резко схватил меня за локоть и потащил за собой в спальню. Затолкав внутрь, швырнул на кровать, навалился сверху, оседлав как кобылу, и начал яростно драть мою одежду в клочья. Конечно, я пыталась сопротивляться и отбиваться, но силы неравны. Всё оказалось бесполезным. Кто я по сравнению с ним – слабая беззащитная женщина.
Быстро выдохлась и сдалась…
Помня о сыне, не кричала и не проронила ни одного громкого звука, чтобы в соседней комнате не разбудить Тёмку и не напугать его.
К тому моменту, когда Егор полностью обнажил моё тело и обездвижил, связав запястья рваными кусками ткани, я лежала бревном и, прикрыв веки, глотала горькие слёзы и судорожно всхлипывала. А он и не думал останавливаться, совсем сдурел, не понимая, что творит. Не ударил и на том спасибо. Зато с каким-то извращённым удовольствием мял и облизывал грудь, кусал и щипал соски, зажимая их между пальцев и выкручивая до боли, а второй рукой елозил в промежности. Постоянно говорил ласковые слова, как любит меня, как хочет меня, как сходит с ума по мне.
Любит? Серьёзно? Это не любовь, а одержимость, какое-то маниакальное влечение и зависимость, причём в самом худшем проявлении. Это насилие, в конце концов, и не важно, законный муж или нет, смысл не меняется.
Противно… Глаза б мои не видели этого изверга.
И всё-таки я набралась смелости, решимости и уверенности – дать отпор, если не физически, то морально. Презрительно посмотрела на него, с максимальным отвращением – ничего другого Егор не заслужил, а я ещё жалела его… винила себя… переживала…
Он как раз широко раздвинул мои ноги и принялся торопливо расстёгивать ширинку, пока не замечая, что я притихла и даже носом перестала шмыгать. Вывалил «своё хозяйство», приспустив трусы вместе с брюками, и только тогда обратил на меня внимание.