Продолжаю наблюдать за всеми, но остальная часть ужина проходит без эксцессов.
— Вы служили в армии? — интересуется у меня худенькая женщина с черными волосами. — Вы так аккуратно нарезаете пищу и едите.
По ее тону и позе понимаю, что она не издевается, а просто любопытствует. Находясь в компании таких умных людей, я не удивляюсь подобному вопросу.
— Некоторое время, да, — отвечаю я. — В молодости.
Седовласый профессор смеется.
— В молодости, — говорит, слегка покачивая головой. — Если бы я мог разлить эликсир молодости по пробиркам в одной из этих лабораторий... Ох, снова стать тридцатилетним.
Откуда он знает сколько мне лет? Возможно, просто догадался. Но я никому здесь не доверяю.
Любого из них могли подослать враги, ее или мои. Вряд ли кто-то подозревает, кто я и зачем здесь, но такую возможность исключать нельзя.
Чего и следовало ожидать, американец пытается выделиться в разговоре, бросаясь именами из Гарварда. Придурок. Ирина и Морозов слушают внимательно, но Вера говорит все меньше и меньше. Замечаю, как она с трудом сдерживает зевоту. Она устала, и вино не помогает.
Наблюдаю, как Максим съедает немного овощей и риса, а затем быстро уходит, ограничившись минимальным общением.
Нужно присмотреться к нему. Кого я обманываю? Я буду следить за каждым из них. Никому нельзя доверять больше, чем другому.
— Идем, — шепчу Вере на ухо. — Тебе нужно отдохнуть, с меня тоже достаточно общения.
Вера кивает, на этот раз соглашаясь со мной.
К счастью, Ирина завершает встречу.
— Спасибо всем за участие. Было приятно с вами познакомиться. Но сейчас, после долгого дня путешествий, пора заканчивать наш вечер. Увидимся завтра утром. Наша первая лабораторная работа начнется в семь.
Вера наклоняется ко мне и шепчет: — Ты жаворонок?
Утвердительно киваю, еще больше наклоняясь, чтобы никто не услышал.
— Люблю бегать в пять утра. Присоединишься?
— Конечно, — отвечает она. — С удовольствием.
Знаю, что ей действительно нравятся пробежки. А еще знаю, что она обычно бегает по одному и тому же маршруту, слушая один и тот же плейлист, никогда не меняя свой распорядок. Но ей придется поменять привычки, потому что это небезопасно.
— Отлично. Тогда выходим в 4:45, — объявляю я, проверяя ее решимость. Хочу увидеть, насколько ей нравится, когда ее подталкивают. И как она отреагирует, если сделаю именно то, о чем она читает в своих книгах.
Вера морщит нос.
— Эм… Это не слишком рано?
— Нам нужно успеть принять душ и позавтракать после пробежки, чтобы быть готовыми к семи.
Она тяжело вздыхает, но соглашается.
— Ладно, твоя правда.
Все расходятся, и мы направляемся к своему общежитию, держась за руки.
— Что думаешь? — спрашивает она.
— Еда была отличной. Я скучал по русским блюдам. А ты?
— Некоторая еда была вкусной, но уже понимаю, что буду скучать по американской, — она улыбается. — Но я спрашивала не о еде, Марков. Что ты думаешь о людях?
Я подозревал, что это она и имела в виду.
— Я никому не доверяю, так что я не тот, кого стоит спрашивать.
Мы идем в тишине.
— Кого ты считаешь особенно подозрительным? Кроме американца?
— Того молчаливого блондина. Он старался оставаться в стороне. Либо он считает себя выше остальных, либо чувствует, что ему тут не место. Но я не доверяю людям, которые не взаимодействуют, когда от них этого ожидают. Я сам не особо общительный, но знаю, как не показывать это.
— Ясно. Любопытно. Ты часто говоришь о поведении людей, о том, как они себя ведут, — замечает она. При этом слегка проводит кончиками пальцев по своему декольте. Интересно, насколько Вера… истосковалась по вниманию.
Пожимаю плечами.
— Верно, в этом весь я. Я не играю в глупые игры, Вера, — подмигиваю ей. — Что касается остальных, поживем — увидим. Ирландец немного высокомерен, но умен и знает свое место. Джейк хочет признания от всех — типичный красавчик из Лиги плюща, воспитанный богатыми родителями. Надеюсь, участие в такой программе сбавит его спесь. Девушка кажется приятной, но тебе стоит быть осторожней с ее страстью к соперничеству. Мне нравятся Морозов и Ирина. Они кажутся хорошими наставниками, и надеюсь, будут хорошо с тобой обращаться.
Ее брови удивленно поднимаются.
— Полезные наблюдения.
— Это моя работа.
Как только мы останавливаемся перед нашей комнатой, во мне просыпаются все инстинкты. Вытягиваю руку, удерживая Веру, прежде чем она успевает войти.
— Что?
Я буквально чувствую этот гребаный запах в воздухе.
— Не двигайся.
— Что случилось? — шепчет она.
— У меня плохое предчувствие.
Лучше ошибиться, чем попасть в ловушку. Мы оба из Братвы. Оба — живые мишени, пусть и по разным причинам.
Открываю дверь и заставляю Веру встать прямо за мной, пока осматриваю комнату.
Воздух здесь кажется другим, слегка заряженным, словно осталось чье-то присутствие, как дым после пожара. Все кажется нетронутым, но в то же время чувствуется чужое присутствие.
— Здесь кто-то был.
Они действовали осторожно, но я уверен, что прав.
— Марков, мне кажется, ты перегибаешь. Я ведь торопилась, когда мы уходили? И после меня остался беспорядок.
Качаю головой.
— Поверь мне. Кто-то входил. Проверь свои вещи и скажи, если чего-то не хватает.
— Все нормально, Марков, — начинает она, бросая на меня взгляд, который явно говорит, что она не в восторге к чему веду этот разговор. — Мы отсутствовали совсем недолго.
— Посмотри.
— Раз ты так настаиваешь.
Вера начинает проверять свои вещи. Из одежды все на месте, и она направляется в ванную.
— Я же сказала, что все...
Ее слова обрываются на полуслове, когда она замирает, глядя в ванную.
— Подожди. Ничего не пропало, но... стоит не так, как я оставила. Все как-то... передвинуто. Моя зубная щетка всегда лежит слева от раковины, а сейчас справа. Я специально чищу зубы недоминирующей рукой. Шампунь ставлю на верхнюю полку, а кондиционер — на нижнюю. Всегда. А сейчас их поменяли местами.
Она резко оборачивается и смотрит на меня.
— Ты был прав. Кто-то был здесь. Нам нужно переехать? Найти другую комнату? Мы должны сказать кому-нибудь …
Качаю головой и делаю шаг ближе, чтобы оказаться рядом. Видно, что она готова запаниковать.
— Марков, я никогда раньше не уезжала из дома. Что если я — мишень? А вдруг это ты? Что если кто-то не хочет, чтобы я участвовала в этой программе?
Беру ее за руку, чтобы успокоить.
— С тобой все будет хорошо. Со мной все будет хорошо. Никто, блядь, не посмеет тебя тронуть, пока я рядом. Ты никуда не будешь без меня выходить, Вера. Поняла? Ты Иванова, конечно, ты мишень.
Когда она качает головой, решаю более четко обозначить свои ожидания, убив двух зайцев сразу: обеспечить ее безопасность и проверить реакцию.
Осторожно пальцами беру ее за подбородок, заставляя перевести на меня взгляд.
— Ясно?