— Сделай все тихо и быстро. Мы позаботимся о том, чтобы его тело исчезло без следа. Но ради всего святого, сделай так, чтобы он страдал.
Виктор — тот, на кого мы всегда полагаемся. Он лучше работает, когда у него есть четкий мотив. У него нет никаких угрызений совести по поводу устранения врага, но он считает актом правосудия уничтожение кого-то, чьи действия он считает отвратительными и аморальными.
Черт. Он выбрал Виктора вместо меня, по какой-то причине. Если он...
Михаил поворачивается ко мне.
— Никко. Ты пойдешь с ним.
Мне нужно несколько секунд, чтобы осознать его слова.
— Я?
Михаил кивает.
— Ты больше всего подходишь под профиль человека, нанятого для ее защиты. С небольшими изменениями ты будешь выглядеть, как он, на расстоянии. Другие слишком выделялись бы, — Михаил удерживает мой взгляд. — Слушай внимательно. Твоя задача притвориться ее телохранителем. Сблизься с ней, Никко. Узнай все, что сможешь, о ее отце и его деятельности. А когда придет время, — он делает паузу, его слова звучат как приговор, — ты прикончишь его.
Киваю. Я приму эту ответственность. У меня нет выбора. И даже если бы он был, все равно бы выбрал это. Я посвятил себя защите своей семьи, чего бы это ни стоило.
— Ты сказал, что она не говорит по-русски, — говорю задумчиво, постукивая пальцем по подбородку. — Это сделает все более интересным, учитывая, что я, как ее телохранитель не говорю по-английски.
Лев фыркает, Александр ухмыляется, и даже Коля неохотно улыбается.
— Это определенно облегчит тебе сбор информации, — признает Коля пожимая плечами. — В определенной степени.
— Когда уезжаю?
Алекс достает iPad и открывает расписание.
— Это график Веры Ивановой. Ария запустила дрон, чтобы проследить за ней несколько дней, чтобы ты мог понять ее привычки, как она ведет себя, куда ходит и чем занимается. Я также взломал ее телефон и историю поиска в интернете, — он качает головой. — Говорю тебе, Михаил, то, что Ария и я занимаемся вашей кибербезопасностью, ставит нас на голову выше остальных. У них даже нет биометрических сенсоров или GPS-трекеров с квантовым шифрованием, — он качает головой и ругается по-русски, явно выражая отвращение.
Понятия не имею, что такое GPS-трекер с квантовым шифрованием, и лишь смутно догадываюсь, что биометрические сенсоры удаленно отслеживают наше здоровье и местоположение, но верю ему на слово, что это важно и, возможно, даже необходимо.
— Отец Веры организовал все так, что новый телохранитель встретит ее в Америке, чтобы сопроводить в Москву. Они должны встретиться через три дня в аэропорту. И ты, как ее телохранитель, полетишь с ней. Неважно, увидит ли тебя кто-нибудь, поскольку никто другой не встречался с настоящим телохранителем. Единственный человек, который не должен тебя видеть, — любовница ее отца, но вероятность этого крайне мала, — он кивает Виктору. — А благодаря Виктору никто даже не заметит его исчезновения.
У меня никогда не было задачи таких масштабов. Убийство — это четкий приказ, что-то, что легко выполнить с нужными инструментами. А это совсем другое — убийство с подвохом.
— Идеально. Я люблю вызовы.
— Вот, — говорит Александр, доставая папку из своей сумки для ноутбука и передавая мне. — Здесь все, что мы собрали о Вере Ивановой, чтобы ты мог ознакомиться перед тем, как начнешь.
Открываю папку и моментально скрываю шок, увидев ее.
Утонченные черты лица обрамлены длинными каштановыми волосами, которые свободными волнами спадают на плечи. Изумрудно-зеленые глаза подчеркнуты длинными густыми ресницами, излучая интеллект и любопытство, но легкий изгиб маленького носа намекает на озорство. Россыпь веснушек добавляет невинное очарование. Несмотря на стройную фигуру, в ее осанке и движениях скрывается сила, говорящая о скрытых резервах решимости.
Смотрю на портрет самой красивой женщины, которую когда-либо видел. Женщины, которая мне не принадлежит.
Коля заглядывает мне через плечо, пока читаю характеристики.
— Ты натренирован для этого, Никко. Представь, что она отравлена. Скажи себе, что, если ты ее коснешься, превратишься в камень.
Михаил становится серьезным.
— Скажи себе, что, если ты ее коснешься, умрешь.
Киваю. Сохраняю полную отстраненность. Быть из камня. Непроницаемым.
Сосредоточиться на задаче, потому что я обязан убить ее отца.
Раз, два, три, четыре, пять. Я снова пересчитываю чемоданы, которые беру с собой на рейс.
Не слишком ли много? У меня есть привычка брать с собой лишнее, чтобы быть готовой ко всему, но последнее, чего хочу, это выделяться. Нужно ли студентке магистратуры, отправляющейся на международную программу обучения, так много вещей? К счастью, все необходимые книги уместились в один увесистый чемодан, а остальное, в легкую дорожную сумку, купленную специально для этой поездки.
Тук-тук-тук.
— Входите!
Расправляю плечи и прикусываю губу, бросая взгляд на часы. Если хочу успеть прибыть в аэропорт за два часа двадцать минут до рейса, то мне нужно выезжать через час. Раньше я всегда летала на частных самолетах отца, но сейчас мне предстоит впервые воспользоваться обычным аэропортом. И по моим исследованиям, два часа двадцать минут идеальное время для прибытия.
— Ох, милая. Вера, — голос мамы дрожит, когда она входит. Ее короткие волосы, когда-то густые и черные, теперь с проседью, но морщинки вокруг глаз говорят о том, что она любит смеяться. Правда, сейчас глаза ее на мокром месте.
Сглатываю комок в горле.
— Неужели это правда? — она подходит ко мне, обнимает, отстраняясь чуть-чуть, чтобы заглянуть в мои глаза. — Ты выглядишь такой взрослой.
О нет. Только не это. Если она начнет плакать, я тоже не смогу сдержаться, а мне этого совсем не хочется. Нет, сейчас точно не время.
Но моя мама сильная женщина, и она воспитала меня такой же. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и готовлюсь сказать, что буду звонить ей каждый вечер и выходить на видеосвязь по воскресеньям, потому что это единственное время, которое могу выделить с учетом плотного графика. Но когда открываю рот, вместо этого вырывается: — О, мама, я буду так по тебе скучать.
И вот мы уже обнимаемся, обе плачем. Хорошо, что я не пользуюсь косметикой, потому что уверена, что она была бы размазана повсюду этими уродливыми слезами. Я уезжаю от своей лучшей подруги.
— Как же мне хочется поехать с тобой, — шепчет она. — Может, все-таки можно? Я могла бы снять квартиру где-нибудь в центре или дом подальше. Я могла бы...
— Мама, — мягко прерываю я. — Ты нужна здесь. Ты помогаешь Лидии с подготовкой к свадьбе. И если даже ты приедешь, у меня просто не будет времени на встречи. Мой график — это безумие. По сравнению с ним студенческие годы кажутся прогулкой. Но я обещаю быть на связи, и это всего лишь на шесть месяцев.
Всего шесть месяцев.
Это звучит как целая вечность, быть в чужой стране, вдали от дома. А я люблю свой дом. Несмотря на все сложности, мама всегда старалась сделать наше детство нормальным.