— У меня получилось. Я наконец нашла способ. Это абсолютно инновационно.
Меня трясет от масштаба своего открытия.
— Ты знаешь, если посадить бархатцы вокруг клумбы, они служат естественным барьером для вредителей, насекомых и даже лесных животных, вроде оленей?
Он пожимает плечами и качает головой.
— Не знал, но продолжай.
Не могу сдержать легкий смешок. Он действительно далек от этой сферы знаний и совершенно спокойно признает это. И мне это нравится. Мне нравится, что он не чувствует угрозы или смущения, от того, что я умнее его в каких-то областях.
— Мы можем разработать культуры с похожим подходом. Естественные средства защиты от биологических угроз или воздушно-капельных заболеваний. Это как построить пузырь вокруг определенных зон, которые иначе были бы уязвимы и под угрозой. Это... это грандиозно.
Сглатываю, борясь с подступающим комом в горле.
— Я имею в виду, мы знали, что это возможно, но сегодняшнее открытие в лаборатории, потенциально может увеличить скорость применения в десять раз. Мы только в начале, но... мы сделали это.
Визжу, когда он отрывает меня от земли и подбрасывает в воздух, а затем начинает кружить. Некоторые прохожие даже смеются.
— Потрясающе, Вера. Невероятно горжусь тобой. Я знал, что у тебя получится. Знал.
Киваю, а из моих глаз катятся слезы.
— Знаю, — говорю я, вытирая глаза. — Знаю, что ты верил в меня, поэтому сейчас я эмоциональная развалина.
Никто никогда не верил в меня так, как он. Даже мама, которая обожает меня и всегда была моим самым большим болельщиком, часто позволяла своим собственным страхам мешать мне.
— Не забегай вперед, — говорила она, или давай делать все по порядку.
Но я пропускала мимо ушей все ее предостережения и тревоги. Теперь они кажутся настолько несущественными и неспособными помешать мне.
Марков обнимает меня, так тепло и ободряюще, что мне хочется остаться в этом моменте навсегда. Вдыхаю знакомый мужской аромат и позволяю себе раствориться в его объятиях.
— И, держу пари, это не совпадение, что тебе не пришлось продираться сквозь высокомерие одного американца, чтобы сделать это, ммм?
Хихикаю, уткнувшись в его грудь.
— Эм, можешь опустить меня на землю, чтобы я еще успела спасти свою репутацию?
— Конечно, — говорит он, сразу же выполняя просьбу, но шепчет мне на ухо: — Но только здесь. Как только мы останемся наедине, малышка... ты папочкина.
Боже. Можно ли подавиться собственным языком? Потому что я буквально больше его не чувствую.
— Тебе нужно вернуться в лабораторию?
— На сегодня все, — говорю я. — Морозов отпустил нас.
— Отлично. Почему бы нам не пойти в комнату, ты сможешь позвонить маме и рассказать ей новости?
— Да, — тихо отвечаю я. — С удовольствием.
Может ли этот мужчина быть еще более идеальным? Конечно, он знал, что следующей, кому я должна рассказать, будет мама.
Совершенство. Наука говорит нам, что его не существует, что это лишь плод нашего воображения, и все же мое романтичное сердце осмеливается надеяться.
Вернувшись в комнату, пропускаю Маркова первым, чтобы он убедился в безопасности, и почти ожидаю, что он что-нибудь найдет.
— Все чисто.
Слышу шаги позади себя и, оглянувшись через плечо, вижу, как мимо нас пробегает Джейк. Его руки спрятаны в карманах, а голова опущена; он даже не смотрит в мою сторону.
Интересно, будет ли Джейк дальше создавать мне проблемы. Думаю, что нет.
— Получилось что-нибудь выяснить с помощью камеры перед нашей комнатой? — спрашиваю Маркова.
Он качает головой.
— Нет. У нас не получилось идентифицировать источник.
— О.
Закрываю за собой дверь и вспоминаю, что он сказал мне прошлой ночью. Помню его обещание.
Сглатываю.
Когда твоя работа закончится... мы поговорим.
Моя работа закончилась... о чем будет этот разговор, и почему мое сердце готово выпрыгнуть из груди?
— Вот, — говорит Марков, протягивая мне телефон. — Прежде чем мы продолжим с того места, на котором остановились, позвони маме.
Боже. Зачем он так со мной поступает?
— Марков, — сдавленно выдыхаю я.
— Что?
— Зачем ты сказал это сейчас, перед тем как я собралась позвонить?
Уголки его губ приподнимаются, и он пожимает плечами.
— Потому что я точно знаю твою реакцию, и хочу, чтобы ты помнила, кому принадлежишь.
— Даже когда я разговариваю с мамой?
— Особенно, когда ты разговариваешь по телефону со своей матерью. Она будет хвалить тебя и говорить, что ты выдающаяся женщина. И хотя эта похвала вполне заслуженная, ты сама сказала мне, что тебе нравится идея снять с себя хоть немного груз ответственности. Что ты не всегда хочешь быть сильной, властной и ответственной женщиной.
Сглатываю.
— Верно.
Набираю номер мамы. У нее сейчас обеденное время. Меня накрывает волна ностальгии по дому.
Мама отвечает после первого гудка.
— Вера?
— Мама! Как ты?
— О, как же приятно слышать твой голос. Знаю, что ты очень загружена, но я так по тебе скучаю. К счастью, Марков держит меня в курсе, так что мне не приходится слишком часто тебе докучать, — она смеется.
Я пристально смотрю на Маркова.
— Марков держит тебя в курсе?
Что?
— О, да. Он пишет мне каждый день, рассказывает о том как твои дела. Он сказал, что ты на пороге открытия. Что-то связанное с... я смогла понять только часть... использованием культур или чего-то для предотвращения... чего-то.
Улыбаюсь и качаю головой в его сторону.
— Да, именно так, мама, и это главная новость, — мой голос снова становится слегка хриплым, потому что это действительно важно для меня. — Мы сделали это. Мы поняли, как это работает.
Мама так громко кричит, что мне приходится отодвинуть телефон от уха, пока она не успокоится. Мы с Марковым улыбаемся друг другу.
— О, Вера, я знала, что у тебя получится. Знала! Марков тоже. Он был абсолютно уверен, что ты будешь упорствовать, пока не разберешься во всем.
— Он... так сказал? Ох.
Впервые в жизни... у меня есть маленький круг поддержки. Даже не знаю, как справиться с чувствами, которые зарождаются в груди.
— Расскажи мне все, — говорит мама. Я благодарна за возможность погрузиться в факты и выбраться из эмоций, которые угрожают меня захлестнуть.
Рассказываю ей все, и несмотря на то, что она понимает только около двадцати процентов из того, что говорю, как всегда, она слушает внимательно и с интересом.
— Ох, Вера, — говорит она. — Мы с твоей бабушкой так тобой гордимся. Ты далеко пойдешь, дорогая. Вот увидишь.
Ха. Я стараюсь не думать о том, что следующее место, куда пойду, скорее всего, — прямо на колени Маркова.
Ха дважды.
— А теперь хочу, чтобы ты рассказала мне о других вещах.
Перемещаю взгляд на Маркова, который сидит на краю кровати, его сильные, крепкие руки лежат на бедрах.