Снова смотрю на часы. Осталось полчаса.
— Ладно, — вздыхает она. — Соберусь и переживу. Знаешь, я плакала, когда отправила тебя в детский сад, помнишь?
Улыбаюсь.
— Помню.
Она рассказывала эту историю сто раз. Отец был в командировке, это был мой первый день. Говорят, я «храбро держалась», хотя обычно тихая и замкнутая, а мама, оставшись одна, позвонила бабушке, и они рыдали в трубку вместе.
— Бабушка пришла попрощаться. Она внизу. Пойдём, выпьем чаю, и ты расскажешь ей о своей программе.
Прячу улыбку, потому что это отчасти мило. Мама хочет, чтобы я объяснила бабушке, потому что сама до конца не понимает. Впрочем, все в порядке. Правда, было бы удивительно, если бы отец вообще знал, куда я еду.
— Единственное, о чем жалею, что так и не научила тебя русскому, — вздыхает она, прикусывая губу.
Я отмахиваюсь.
— Мам, большинство людей, с которыми я буду общаться американцы. Я выучу то, что нужно. А еще говорят, лучший способ выучить язык, это полное погружение, так что я в этом смысле все предусмотрела.
Заставляю себя рассмеяться. Я хороша в медицине и науке, но совсем нет склонности к языкам. Все способности к ним достались Лидии.
Честно говоря, немного нервничаю из-за того, что не знаю языка. Но я узнала о зачислении на программу всего пару недель назад благодаря дополнительному гранту, так что времени на изучение русского просто не было.
Мама никогда не учила меня русскому, потому что ненавидит моего отца. Это не секрет. Она изо всех сил старалась воспитать меня как американку во всем. Моя мать, потомок польских иммигрантов, не видела смысла в русском языке, а отец был слишком занят собой, чтобы его это волновало.
Мама берет один из чемоданов.
— Мам, только не этот. Там мои книги, он слишком тяжелый.
Она напрягается под тяжестью груза, но подмигивает мне.
— Все нормально. Пойдем к бабушке.
— Мам, серьезно. Возьми что-нибудь полегче.
Забираю у нее тяжелый чемодан и уговариваю взять рюкзак.
— Ладно, ладно, — уступает она. — Давай отнесем все вниз. У меня есть кое-что, что должна тебе сказать, прежде чем ты уедешь.
Она не смотрит на меня, и это вызывает любопытство.
Отношу вещи к подножию лестницы и возвращаюсь за остальными. Когда отец дома, он обычно нанимает помощников, чтобы заниматься такими вещами, но, когда его нет, мама отпускает весь персонал. Мне нравится быть как можно ближе к обычной жизни и не привлекать к себе лишнего внимания.
— Что ты хотела сказать? — спрашиваю, когда мы идем в гостиную, откуда я смогу увидеть, когда приедет Uber, и заодно побеседовать с бабушкой перед отъездом.
— Твой отец звонил сегодня утром, — говорит она, шагая рядом и все еще избегая моего взгляда.
— Да? Он хочет встретить меня в аэропорту? Или пойти со мной ужинать, когда приеду? — закатываю глаза. Он любит делать вид, что заботливый отец, но мы с мамой знаем, что это не так.
— Нет, — осторожно говорит она. — Он... он настаивает, чтобы у тебя был телохранитель во время поездки.
Моя челюсть буквально отвисает, и я останавливаюсь посреди коридора, ошарашенно глядя на нее.
— Что?
Мамины добрые голубые глаза наполняются тревогой, брови сдвигаются, а морщинки вокруг рта разглаживаются.
— Я пыталась его отговорить, потому что знаю, как важно для тебя обрести независимость, Вера. Но он считает, что в Москве небезопасно, и настаивает, — она отводит взгляд и тихо добавляет, — и я вынуждена согласиться с ним. Там действительно может быть опасно. Мне будет гораздо спокойнее, если кто-то будет оберегать тебя, когда я или отец не сможем этого сделать.
Не верю своим ушам.
— Мам! У меня не может быть телохранителя. Я ведь всего лишь студентка магистратуры! Я не хочу, чтобы кто-то узнал, кто я и откуда.
Ее глаза резко сужаются, она выпрямляется.
— Ты должна гордиться тем, кто ты есть, Вера Ивановна. Ты получила это место в программе сама, без вмешательства отца. Я позаботилась об этом. Никто не должен знать, кто твой отец.
— А как же телохранитель? Думаешь, это не привлечет внимания? Нас всего пять человек в программе!
Стараюсь сдержать разочарованный стон, хотя внутри все кипит. Это худшая новость из всех возможных.
— Ты найдешь способ держать его на расстоянии. Никто даже не узнает, что он с тобой. Он будет стоять на расстоянии и вмешается только в случае чрезвычайной ситуации.
Вздыхаю и пощипываю переносицу.
— Могу ли я что-нибудь сказать, чтобы он передумал?
Мама тяжело вздыхает.
— Нет. Потому, что в этот раз я с ним согласна. А теперь иди, милая. Поговори с бабушкой, пока твоя машина не приехала.
Со вздохом вхожу в гостиную. Бабушка сидит, выпрямившись, с чашкой чая в руках. Ее глаза блестят, и она хлопает по месту рядом с собой с озорной улыбкой.
— Вера, — произносит она дрожащим голосом с сильным акцентом. — Может, он окажется красивым? Ты мне потом все расскажешь, а я хоть поживу немного мечтами за твой счет, — она грозит мне наманикюренным красным ногтем. — А сейчас садись сюда и все расскажи. И не спорь с мамой, пока не отправишься переплывать Большой пруд.
Целую бабушку в обе щеки и сажусь рядом.
— Я не спорю с ней, я просто...
— Я знаю, что такое спор, — говорит бабушка, делая глоток чая. Ее взгляд становится жестче. — Не спорь со своей матерью.
С трудом сдерживаю стон. Эти двое — мои главные сторонницы, поэтому, когда нет их поддержки, у меня нет шансов. Я так долго вела замкнутый образ жизни и надеялась, что это будет мой первый шанс вырваться из рамок строгого воспитания.
Закрываю рот и не отвечаю, потому что какой в этом смысл? Моя машина уже подъезжает, и, как только доберусь до аэропорта, меня встретит мой новый телохранитель. Если он похож на тех, кто работал у моего отца раньше, я уже знаю, чего ожидать. Мягко говоря, бабушка будет разочарована тем, насколько «красив» этот телохранитель.
— Ну, расскажи, Вера. Расскажи, чем ты будешь заниматься.
Не могу удержаться от улыбки. Это моя стихия.
— Я буду в Академии передовых исследований и инноваций в области биомедицины в Москве, следующие шесть месяцев…
— Это очень престижная программа, — перебивает мама. — Они совмещают передовые медицинские исследования с практическими полевыми исследованиями.
Прячу улыбку. Мама, наверное, изучила программу вдоль и поперек.
— Ее обучение полностью оплачено, потому что она гений, мама.
Качаю головой.
— Я не гений.
— Вера, не нужно так о себе, — отмахивается мама. — Ты изучаешь область, которая может внести огромный вклад в лечение сложных медицинских заболеваний! Отбор у них жесткий, и принимают только выдающихся кандидатов.
Улыбаюсь и поворачиваюсь к бабушке, которая уже выглядит немного озадаченной.
— Учебная программа разработана лидерами в области военной медицины, реагирования на катастрофы и экстренных медицинских услуг. Мы наконец-то сможем объединить теорию с обширной практикой и реальными симуляциями.