– Ты опять начинаешь! – тут же разгневанно вспыхнул дернувшийся юноша, получив новый укол по тому же больному месту, которое и приносило все это время ему так много неприятностей и боли. – Не сравнивай меня и ее! Меня это бесит! – раздирая самого себя от раздражения, громко воскликнул он и уже насилу держался, чтобы не уйти в свою комнату, показательно хлопнув дверью. Но слова Томаса все же останавливали его, пробираясь сквозь эту пелену, бесконечно застилающую его сознание.
– Все-все, прости меня, – исправилась женщина, и вспыливший Билл, задержав дыхание на несколько секунд, все-таки немного успокоился. – Я поняла..
– Ты тоже прости.. я не буду.. больше..
Атмосфера постепенно разрядилась, впуская в нее покой и легкость, и юный Лауфер, еще какое-то время поговорив с матерью, вернулся к себе в комнату и, шумно вздохнув, достал из кармана телефон.
– Я соскучился, – прошелестел с воздушной улыбкой брюнет, стоило ему только услышать низкий, приятный голос своего обожаемого садовника, с которым теперь ему предстояли долгие беседы по телефону, из-за которых утренний своевременный поход мужчины на работу вновь оказывался под угрозой.
Невзирая на то, что Каулитц все же признал свою безоговорочную капитуляцию перед красавцем-искусителем, вопрос о физической близости с ним последующие пару дней так и не поднимался, да и Лауфер на него практически не давил, как и обещал. Биллу безумно понравились тайные послания, которыми он буквально заваливал садовника и требовал от него новые в ответ, и сам продолжал удивлять и дразнить при каждой встрече своими чувственными взглядами, голосом, обтягивающими вещами и откровенными фотографиями из ванной. И на третий день их романтических свиданий нетерпеливый брюнет все же решился брать желаемое силой: собрав все необходимое, он безо всякого предупреждения явился в лицей на занятие по плаванию к своему любимому тренеру. И на сей раз из невинного, нежного создания он вполне легко превратился в привычного наглеца и соблазнительного красавца.
Торжественно входя в храм наук, он больше не волновался, как это было в прошлый раз. Теперь, скорее, все его ощущения были щедро пропитаны невероятным нетерпением и даже возбуждением, поскольку сегодня он определенно рассчитывал сразить своего мужчину наповал. Подготовку он начал с самого вечера, приводя в порядок свое тело, с утра даже не вышел в сад для сохранения интриги, чем безмерно удивил Каулитца, привычно ожидавшего увидеть утонченную, прекрасную нимфу среди зеленых ветвей и цветов в непосредственной близости от себя.
Теперь, раздевшись, оставив все свои вещи в шкафчике раздевальни и взяв большое полотенце с ванными принадлежностями, где был спрятан еще один «сюрприз» для Томаса, Лауфер вместе со всеми парнями, нескромно рассматривающими его обнаженную фигуру, грациозно и величественно прошествовал в душевую. Он просто упивался этим вниманием и воистину чувствовал себя беззащитной птичкой в стае голодных котов, которые все же не рискнут к нему притронуться, тем более в присутствии Тома.
Томас же после занятия в средней группе взял журнал и отправился на первый этаж к медику окончательно решить вопрос об отстранении новой ученицы от посещения бассейна, у которой от хлорки пошли на коже красные пятна. Но, возвращаясь через мужскую душевую, он вдруг оторопел на полдороге, увидев своего вредного Лауфера среди учащихся, готовящихся к занятию.
– Здравствуйте, герр Каулитц! – громко и бодро воскликнул юноша, повернув в его сторону голову и продолжая плавно водить по влажной коже мягкой пенной губкой. Томас же заторможенно кивнул в ответ, поскольку от увиденного заставить губы двигаться ему так пока и не удалось. – А фрау Берг меня допустила, – отвечая на немой вопрос мужчины, игриво выдохнул Билл, хотя на деле он с великим трудом умудрился заверить эту железную леди, что с ним все действительно в порядке.
В это время старшеклассники активно продолжали отвешивать колкие шуточки в адрес женственного юноши, якобы перепутавшего двери раздевалок, и Том автоматически перевел предупредительный взгляд в сторону Гесса. Тот мгновенно притих и вообще, казалось, больше не видел Билла среди учащихся, что, естественно, было неправдой.
– Герр Каулитц, а может, Лауфера надо в женскую душевую отправить? – посмеиваясь, поинтересовался один из парней, покосившись на накрашенного Билла, который лишь презренно взглянул на него в ответ и красноречиво показал средний палец, поскольку все эти остроумные высказывания его уже давно ничуть не впечатляли.
– Не, он там быстро дел наделает, – подхватил кто-то другой, намекая на бисексуальную ориентацию необычного брюнета, и Каулитц, шумно сглотнув и скрывая предательскую улыбку, просто отвел взгляд и нейтрально велел всем пошевеливаться. После он вышел в зал с бассейном, в приятном томлении думая о Билле и понимая, что о покое на этом уроке ему уже смело можно забыть.
Постепенно шеренга заполнялась новыми лицами. Девушек снова было значительно больше, и они так и не теряли надежды привлечь к себе внимание красивого тренера, который стоял скалой и совсем не реагировал ни на какие провокации. В скором времени занятие вновь началось.
– Начинаем разминку. Делаем глубокий вдох.. выдох.. руки в стороны, – наставлял Том, стараясь не смотреть на Лауфера, который все равно притягивал к себе все взгляды тренера, не способного устоять перед его очарованием и совершенством.
Миниатюрные черные плавки, являющиеся единственной одеждой на стройном теле, так и ловили на себе взбудораженное внимание мужчины, который, продолжая разминку, в очередной раз взглянул брюнету теперь уже в лицо и вдруг поперхнулся.
– Билл, что ты жуешь, я не пойму? – недоуменно спросил он у тут же вздрогнувшего красавца, который, вмиг невинно заулыбавшись, прекратил всякие манипуляции своей челюстью.
– Ничего, – упрятав за щеку жвачку, проговорил юноша, с вызовом глядя Каулитцу прямо в глаза. Тот, прищурившись, уже хотел было продолжить разминку, как увидел очередной жевок и повторил свое замечание.
– Иди, выплевывай, – направил его Том, кивнув в сторону своего рабочего стола, находящегося совсем с другой стороны бассейна, и там-то и можно было обнаружить урну.
Однако мальчик даже не сдвинулся с места, застенчиво опуская взгляд и поджимая улыбающиеся губы. Так и не дождавшись реакции, Томас, в голос хмыкнув, подошел прямо к ученику и протянул руку.
– Давай сюда, а то подавишься.
Заторможенно хлопнув накрашенными ресницами, Лауфер все же игриво показал тренеру комочек белой резинки между зубами, а потом, склонившись к широкой ладони и влажно тронув ее своими губами, отдал жвачку мужчине. Тому теперь пришлось бы идти и выбрасывать ее самому, однако отойти от Билла ему пока суждено не было.
– Почему украшения дома не оставляем? – с новым упреком проговорил он, заметив на тонкой, красивой шее с россыпью маленьких родинок и синими пятнами светлеющих засосов блестящий, изысканно переплетенный металл легкой цепочки, и вновь столкнулся взглядом с завораживающими карими глазами искусителя.
– Она мне не помешает, герр Каулитц, – вновь улыбнувшись, беспечно отмахнулся юноша, упиваясь тем, как его обожаемый садовник продолжает упрямо ждать повиновения и выполнения всех правил, которые Лауфер уже нарушил и еще только собирался нарушать.
– Снимай. И это всех касается, – строго воскликнул он уже громче и обращаясь к оставшимся ученикам.
Две девушки все же сняли свои украшения, когда тренер наконец добился того, что темноволосый упрямец вложил во вторую руку Каулитца цепочку, уже знакомую ему при несколько других обстоятельствах.
– Между прочим, это чистой воды вымогательство, – стрельнув глазами, самоуверенно выпалил брюнет, наслаждаясь тем, как его реплику восприняли и рядом стоящие ребята.
Им вполне был знаком такой бесстыдный Билл, и откровенных заигрываний в его поведении в этот раз они даже и не заметили, поскольку юноша вел себя таким образом практически всегда.