Поправляя на плече ремень от новой сумочки, Женя шла с высоко поднятой головой. Почему бы и нет? Она так хороша! А эта прическа! Какое счастье избавиться от надоевшей косы. Короткая стрижка выгодно подчеркивала красивую форму головы, длинную шею. А как ей идут эти белые волосы! Увидев себя в зеркале, Женя не смогла сдержать восторженный возглас. Она не думала, что может выглядеть так привлекательно. Если бы она была парнем, не смогла бы не обратить внимания на такую девушку. Пялилась бы так же откровенно, как все эти молодые, ненасытные самцы. Сначала Жене это нравилось, но вскоре наскучило. Все-таки цель ее последнего дня пребывания на земле не должна свестись к примитивному совокуплению. Чего еще ждать от таких уличных знакомств? Любви?
Снова о ней. «А есть ли она, любовь эта?» – взгрустнула Платова, ковыряя ложкой тающее на глазах мороженое. Нет ее, а может, это только ей, несчастной, так не повезло. Попался Витька Селезнев и за всех мужиков оскорбил, обесчестил, унизил. Такой красивый внешне, а внутри сволочь. Женя с досадой отправила в рот большой кусок посыпанного шоколадной стружкой торта. Между прочим, замечая, что ничего более вкусного она в жизни не ела, Платова с негодованием смотрела в сторону юноши, сидевшего за соседним столиком. Он откровенно сверлил ее взглядом, многозначительно постукивая пальцами по столу. Кажется, она видела его и на аттракционах, где повеселилась вдоволь. Запал, значит, на нее? Так любит говорить Светка Романович. Юноша улыбнулся.
Отвечать на такое примитивное проявление внимания Женя не собиралась, поэтому демонстративно отвернулась. Она вообще оказалась в этом кафе случайно. Название очаровало: «Магия вкуса». Очень подходило для последней трапезы. Увидев в меню невообразимое количество десертов, Платова заказала три. Глазами бы съела все, но деньги катастрофически таяли, а съесть больше, чем вмещал не слишком растянутый непривычными разносолами желудок, не могла.
Уже стемнело. Мужская половина посетителей кафе явно была настроена игриво, ожидая продолжения вечера в более интимной обстановке. Цель их дневного марафона – приятное времяпрепровождение. При ином развитии событий день прожит зря.
Женя смогла отвадить пару особенно настойчивых ухажеров, после чего, разомлевшая от непривычно плотного сладкого ужина, вышла из кафе. Задумавшись, забыла на спинке стула сумочку. Уже у самих дверей спохватилась и подбежала к столу. Молоденький официант убирал посуду. Женя, чуть не отталкивая его, схватила сумку и прижала ее к груди. Юноша усмехнулся:
– Что у тебя там, украденные миллионы?
– Документы, – сдавленным голосом прошептала Женя, понимая, что обратила на себя внимание тех, кто оказался поблизости.
– Это ва-ажно, – насмешливо протянул официант. – Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек!
С этими словами он подмигнул Платовой и направился к соседнему столику, который еще минуту назад был занят. Женя оглянулась в поиске юноши, барабанившего по столу пальцами. Его и след простыл. Почему-то она решила, что его неожиданный уход связан с ней. Внутри что-то оборвалось. Женя испугалась: она так беззащитна. Обидеть ее может каждый, а защитить некому. Вот и официант посмеивается. Хотя, какое значение имеет, потеряет она эту новую сумочку с документами или вместе с ней прыгнет в воду с моста? Женя вздрогнула: ее тело вытащат баграми, а сумочку с документами может быть найдут на дне. Узнают имя, прописку, сообщат бабушке.
Выйдя из кафе, Женя снова ощутила знакомую тяжесть в ногах. Несколько раз оступилась, пока сделала несколько шагов. Остановилась, потерла лодыжку, больно. Но эта боль была лишь малой толикой муки, терзавшей душу заблудшего создания. По мере того, как приближался последний час, последний миг, Платова постепенно начинала осознавать всю нелепость и бессмысленность происходящего.
Истратив все деньги, она отрезала себе путь обратно. Аглая, должно быть, свято верит в то, что ее сбережения пошли на доброе дело. Спасительницей себя чувствует, гордится. Наивная. А бабушка наверняка давно хватилась Жени. Сначала думала, что подурит девка да вернется, а не тут-то было. Наверняка бегала по всем знакомым, обязательно и к Глаше. К ней в первую очередь должна была. Интересно, выдала ее подруга или еще держится? Слезами и причитаниями Дуся из кого хочешь признание выдавит. Женя поймала себя на том, что зло отозвалась о единственном человеке, любившем ее искренно и безоглядно. Платова сочла такую несправедливость признаком приближающегося конца – вседозволенность и безразличие его спутники. Чему удивляться, когда смерть уже так близко.
Расспросив прохожих, Женя еще днем успела выяснить, что до набережной нужно добираться на пятом трамвае. Ей пообещали, что уже из окна она увидит прекрасный вид на реку. Поблагодарив, Женя тогда подумала, что красоты окружающего пейзажа – не самая лучшая декорация для поступка, который она собралась совершить.
– Наблюдая за вами, понял, что вы плохо знаете город, – раздался над ухом приятный мужской голос. – С удовольствием выступлю в роли гида. Не возражаете?
Женя вздрогнула. Рядом шагал тот самый юноша, который неприлично пристально разглядывал ее в кафе. Тот, вниманием которого она так демонстративно пренебрегла. Наверное, он шел рядом уже давно, только Женя, задумавшись, его не замечала. Улыбка, с которой юноша смотрел на нее, обезоруживала. Желание познакомиться так и не появилось. Правда и страха больше не было.
– Спасибо, не нужно, – краснея, ответила Платова.
Она забыла, что на ней новое платье и босоножки, что у нее сногсшибательная стрижка и новая сумочка, в которой осталось так мало денег, что только на проезд на трамвае и хватит. Внутренне Женя ощущала себя такой же простушкой, какой была еще несколько часов тому назад. Прошлое заставляло ее смущаться, лишало уверенности. Она твердо знала, что над ней можно только насмехаться.
– Зачем же вы так категорично вычеркиваете меня из своей жизни? – обладатель приятного голоса продолжал искушать Платову. – Давайте хотя бы познакомимся. Может, вам так не понравится мое имя, что вы не захотите даже идти со мной рядом. Тогда я попытаюсь смириться с этим и отступлю. Согласны?
– Это лишнее. – Женя пыталась использовать фразы, которые почерпнула из тех нескольких романов, которые брала в школьной библиотеке.
– И все-таки, я не могу так просто сдаться. – Юноша обогнал Женю, преградив ей путь. Протянул руку и с пафосом произнес:
– Клим.
– Клим? – машинально переспросила Евгения.
– Если быть точным, Климентий, но друзья зовут меня просто Климом. – Юноша светился от удовольствия: все-таки он сумел удивить. – Ну, а вы, прекрасная незнакомка? Теперь ваша очередь.
– Женя, – недовольно буркнула Платова, отпуская руку юноши.
В этот момент она почувствовала обиду на своих родителей, которые не могли назвать ее как-нибудь особенно. Аглае в этом плане повезло гораздо больше. Так Евгения получила еще одно доказательство никчемности своей личности. Ей нечем похвастать: ни имени, ни судьбы.
– Евгения, значит? Здорово. Кстати, тоже неизбитое имя. У ваших родителей хороший вкус.
– Был.
– Простите?
– Был вкус, да весь вышел. – Женя снова зашагала, всматриваясь в указатели. Она искала трамвайную остановку. Где же эта «пятерка»?
– Я вас чем-то обидел? Простите. Я не хотел, правда. – Клим снова догнал ее, попытался взять за руку, но теперь Женя уже не спотыкалась и не позволяла никаких фамильярностей.
– Мне нет дела до ваших желаний.
– Подождите, подождите. Я попытаюсь понять. Вы обижены на мужчин? Но не все мужчины одинаковы! – голосом, полным достоинства, заявил Клим.
– Да что вы? – Женя хлопнула себя по бедрам. – И вам, конечно, от меня нужны только улыбки? Ничего из того, что там, под крепдешином, вас не интересует?
– Зачем же так грубо? – опешил парень. Его голубые глаза погасли. Он понял, что обычная манера познакомиться на этой твердолобой провинциалке не работает. Ее кричащие босоножки, это яркое платье, кричащий макияж – все наталкивало на мысль о быстрой победе. Зачем такая краля явилась в город? Не иначе как за приключениями. Теперь строит из себя недотрогу, но он не собирается уговаривать ее вечно. – И все-таки можно узнать цель вашего пребывания в нашем прекрасном городе? Мои наблюдения позволили сделать вывод, что вы здесь впервые. От помощи отказываетесь, не вижу логики.