Как часто в фильмах она наблюдала нечто подобное. Ей не приходило в голову, что человек в свой последний момент испытывает страшные муки, что после того, как в легких уже нет воздуха, мозг еще будет реагировать на происходящее. Разве может быть что-либо страшнее этого: осознавать и не иметь возможности изменить?
– Ну, все… Теперь точно все, – прошептала Женя, проглотила подступивший комок: ей будет больно, нестерпимо больно, но осознание этого уже не могло ее остановить.
Платова не чувствовала страха, она вообще ничего не чувствовала, словно не воспринимая происходящее всерьез. Женя медленно наклонялась. Еще немного и под тяжестью собственного тела она бы свалилась в воду. Зажмурившись, она представила, как летит навстречу сверкающей серебристой ленте реки, которая при приближении темнеет, превращаясь в вязкое топкое болото. Из него уже не выбраться. А кто собирается выбираться? Женя разжала пальцы, она уже ощутила, как законы рычага начинают свое дело.
В самый последний момент чьи-то сильные руки крепко схватили ее за талию, буквально впились в тело. Женя непроизвольно сопротивлялась, но некто оказался гораздо сильнее. Ее приподняли и отшвырнули от перил так, что Платова оказалась на прогретой солнцем плите. Странное необъяснимое состояние: все вокруг идет своим чередом, а то, что происходит с тобой, совершается как в замедленной съемке. Как будто время остановилось. Даже мороз по коже.
Жене показалось, что с того времени, как она закрыла глаза и до того момента, как оказалась на горячей плите, прошла вечность. Удара при приземлении сразу не почувствовала. Словно воспарила в воздухе и лишь, спустя какое-то время, ощутила боль в сбитых коленях, ушибленном бедре. Слезы полились из глаз ручьями. От боли, от отчаяния, от напряжения, которое, наконец, прорвалось.
Только теперь Женя отважилась открыть глаза. Взгляд уперся в мужские ноги: вычищенные летние туфли, светло-голубые легкие брюки. Поднимая голову, постепенно изучала того, кто так бесцеремонно помешал осуществиться последнему пункту безупречно выполняемого плана. Виновником ее фиаско оказался интересный мужчина лет тридцати пяти, высокий, сухощавый, одетый, как говорят, с иголочки. Даже сквозь слезы Женя успела заметить, что он довольно красив. Борясь со сбившимся дыханием, комом в горле, Женя с досадой сжала кулаки. Она зло всматривалась в строгое лицо незнакомого мужчины.
– Зачем? – Платова не узнала своего голоса. – Зачем?…
– Поднимись. – Мужчина протянул руку открытой ладонью вверх. Женя проигнорировала предлагаемую помощь и, преодолевая боль в коленках, медленно поднялась.
Машинально взглянула в сторону противоположного берега: там ничего не изменилось. Никому не было дела до того, что несколько мгновений назад какая-то девчонка с короткой стрижкой и совершенно безмозглой головой решила покончить с собой.
– Вы зачем? – Женя всхлипнула, громко втянула носом сопли. Осмотрелась в поисках сумки. Вспомнила, что оставила ее внизу у самой кромки.
– А ты зачем? – грозно спросил мужчина. Он постучал по лбу. – Как же так можно?
– Можно, вам-то какое дело, – огрызнулась Платова. У нее саднили колени, при попытке сделать шаг, сильно заболела нога от ушиба бедра. Мужчина предусмотрительно шагнул к ней, взял под руку. Его лицо все еще оставалось серьезным, даже суровым.
– Я тебя в больницу отвезу. – Не предлагая, а, констатируя, произнес незнакомец.
– Не нужно, не такое бывало, без больницы обходилась.
– Как тебя зовут?
– Женя.
– Ты что выдумала, Женя!
– Вы снова за свое. Оставьте мою руку! – Мужчина разжал пальцы. Платова похромала к ступеням.
– Куда ты?
– Сумку искать.
– Вот твоя сумка. – Мужчина протянул ей обновку. Платова в смущении прижала ее к груди, опустила глаза. – Я за тобой наблюдал. Почувствовал, что ты словно не в себе. Слава богу, успел.
Теперь он говорил так, как будто оправдывался. Женя насупилась, вытирая мокрые щеки. Ситуация принимала неожиданный оборот. Платова не знала, как вести себя теперь, когда ее насильно вернули в эту жизнь. Поглядывая на мужчину, она грустно усмехнулась, что не укрылось от его внимания.
– Что это за смешки?
– Героем себя чувствуете? Невинную душу спас, заблудшую овцу.
– Не знаю, я еще не прислушался к реакции собственного организма. Пока ничего определенного. Только под ложечкой неприятно тянет. – Мужчина достал пачку сигарет. Протянул Жене. Та отрицательно закивала. – Не куришь?
– Не курю.
– Беременная?
– Нет, не беременная. – Платова скривила губы в презрительной усмешке: примитивный народ эти мужчины. Как будто кроме нежелательной беременности у девушки не может быть причины уйти из жизни!
– Твоя ухмылка говорит о признании низкого уровня моего интеллекта, не способного понять причину твоего глупого поступка. Я выразился мягко, деликатно.
– И что мне теперь делать? – Женя развела руки в стороны. На одной безжизненно повисла сумочка.
– Давай поговорим. Я готов выслушать тебя. Наверное, тебе не с кем было поговорить обо всем, что тебя беспокоит. – Мужчина осмотрелся по сторонам. – Сядем на ближайшую лавочку. Не возражаешь?
– Зачем? Ну, зачем? – твердила Женя.
– Ты о чем?
– Зачем вас тратить на меня время? – искренне удивилась Платова. – Какое вам до меня дело?
– Попробуй поверить, что я действительно хочу понять тебя и помочь. Сейчас я должен ехать домой, к жене, но вместо этого собираюсь выслушать исповедь молодой привлекательной девушки, стоявшей на волосок от смерти. И все потому, что всю свою жизнь я только и делаю, что способствую появлению новой жизни, радуюсь первому крику младенца, усталой улыбке матери. Понимаешь? – Мужчина покачал головой. – Я впервые оказался в такой ситуации. Наверное, в какой-то степени я подарил жизнь и тебе. Сегодня твой второй день рождения.
– Мне и на настоящий никто подарков не делал. Зачем же второй? – грустно прошептала Женя. Снова захотелось плакать.
– Ребенок ты еще, совсем ребенок. Не могу я тебя вот так просто отпустить. Расскажи все, что считаешь нужным, пожалуйста.
– Не нужно это.
– А ты попробуй.
– Значит, вы гинеколог?
– Да. Я отличный гинеколог. Меня в столицу на консультации вызывают. – Зачем-то похвастался Баринский.
– Перебирайтесь в столицу и живите там, если вы такой умный.
– У меня друг там живет, так что я всегда останавливаюсь у него. О своем жилье там я пока не думал, – усмехнулся Геннадий. – И вообще сейчас не обо мне разговор.
– Хорошая у вас профессия, светлая. Не улыбайтесь! В любом случае, благодарности от меня вы не дождетесь. – Женя похромала к ближайшей скамейке. – Пока язык не поворачивается сказать «спасибо».
– Ничего, мне не привыкать.
– Вот такая я неблагодарная.
– Если тебе интересно, меня зовут Геннадий Иванович. – Баринский медленно пошел за ней.
– Значит, вот оно имя спасителя. Спасителя или палача? Пока не пойму. – Женя села на лавочку, потирая виски.
– Голова разболелась? Это от стресса. – Спокойно произнес Баринский. – Пройдет. Все вообще будет хорошо, веришь?
– Нет. Пока не верю.
– Откуда ты приехала?
– Я здесь живу. Это мой город! – с вызовом выпалила Платова.